Стальные клыки зверя

В душе Егоров был отшельник. Ему никогда не было скучно одному, но сейчас, когда навалилась тоска, его потянуло к людям, захотелось потолкаться в толпе, услышать смех — он-то смеяться разучился. Он догадался: ему не хватает чувства уверенности и защищенности, ему нужно состояние реликтовой тихой восторженности, которую могут дать только люди — все — таки человек животное стадное.

Он шел по своему любимому маршруту прогулок — мимо старинных холеных зданий, и зданий построенных с излишествами, мимо театра и соборной церкви. Погода стояла отличная, на центральной улице города было многолюдно. Егоров шел и с каким-то напряжением вглядывался в лица прохожих, в такие разные — озабоченные, печальные, лица что-то вспоминающие, лица улыбающиеся. У театра неожиданно услышал:

— Егоров!

Он обернулся, его окликнула Галя. С ее мужем Валерой они разрабатывали в НИИ одну тему. Тот успел защититься, а Егоров задержался, хотел копнуть глубже. Одно время они дружили семьями — рыбалка, шашлыки, события и даты — веселая и пьяная вереница встреч промелькнула в его памяти. Галя была в строгом сером костюме, короткая прическа, на худом лице с большими печальными глазами улыбка.

— Привет! — Егоров рад был ее видеть.

— Привет! — Галя переложила в левую руку сумочку и протянула правую.

Егоров пожал маленькие пальчики и поинтересовался:

— Как жизнь?

— Да так, — неопределенно протянула она. Ее лицо помрачнело.

— Как Валера?

— Как, как? Пьет!

— Вроде, не пил?

— Пил, только сейчас пьет по черному.

— Чем деньги зарабатывает?

— Грузчиком в магазине работает.

— Грузчиком? — удивился Егоров. — Он же кандидат! Он же светлая голова!

— А, — она махнула рукой, — что толку!

— Сама-то как? Работаешь?

— Я, — она вдруг задохнулась, — я, я на инвалидности!

— Что с тобой? Если не секрет!

— Рассказать, не поверишь. Хотя на что это тебе!

— Как хочешь, я ведь…

— Избили меня! Искалечили! — она криво усмехнулась. — На полгода дали инвалидность, а там…

— Идем, сядем, — Егоров показал на скверик возле театра. Они прошли вдоль шеренги лип и сели на скамейку под акацией. После длительного молчания Егоров спросил:

— Кто это сделал, знаешь?

— Догадываюсь!

— А муж-то что?

— Муж объелся груш. Не мужик он, да и, наверное, уже не человек!

— Кто ж тебя?

— Никому не говорила, — Галя поджала губы, а затем усмехнулась. — Ханова, замдиректора помнишь?

— Еще бы, — отозвался Егоров, — Гад, каких трудно встретить! За что же он тебя?

— Он теперь директор! Под крышу института устроил фирм разных штук десять, меня назначил вроде менеджером. Он ведь за мной бегал!

— Да он за каждой юбкой бегал, — заметил Егоров.

Бегал Ханов и за его Наташей. Егоров хотел поучить его, но жена сказала — я сама.

О чем говорила Наташа с Хановым, Егоров так и не узнал, но больше на его жену замдиректора не смотрел — Наташа могла быть жесткой!

Галя вздохнула и с напряжением в голосе продолжила:

— Потом Ханов предложил мне обслуживать его в постели, а то, мол, на улице окажешься. Так не хотелось. Она вдруг торопливо принялась объяснять:

— Машка у меня в десятый пошла, а муж все из дома тащит… а потом я забеременела… сама виновата. Пошла к Ханову, мол, так и так пошли в командировку подальше, я там аборт сделаю. Ох, как он испугался: ты, что, говорит, ко мне приперлась, муж у тебя есть… встретил меня парень симпатичный такой, и ногами по животу, аборт делать не понадобилось. Вот только отбил он мне…

— Надо было заявить!

— А что заявлять… скажут шлюха… шлюха и есть!

— Значит, Ханов делает деньги?

— Делает. Недавно партию компьютеров завез. Склад у него в аккумуляторной, под вашей лабораторией. Кто-то их дает ему на реализацию, у него такие связи! Толкает он их в госучереждения, институты. Процент хоть и небольшой, но компьютеры дорогие — сумма получается.

— Да дела, — протянул Егоров.

— Ну, ладно мне пора. Машка скоро придет из школы, взрослая уже, да неумеха: сварить и то не может!

— Передавай привет Валере!

— Извини, не передам, не разговариваю я с ним. Ни с кем не разговариваю. Вот с тобой только душу отвела.

Они поднялись с лавочки.

— Ну, ладно выздоравливай! — пожелал ей Егоров.

— Когда этот козел сдохнет, я сразу здоровей буду!

Она протянула ему руку, он задержал ее в своей.

— Ты мне так нравился, Егоров, — она застенчиво улыбнулась. Галя гоже нравилась ему, но увлечение это было коротким — появилась Наташа…

— А Валера — моя страшная ошибка. Когда поняла, уже под сердцем была Машка.

— Ты позвони мне, запиши номер телефона, — Егоров полез было в карман за ручкой, но Галя остановила его:

— Не надо записывать, твой телефон я и так запомню!

Он назвал цифры. Она освободила свои польчики, и повернулась. Егоров смотрел ей вслед. По опущенным плечам было заметно: ей невесело.

Он вспомнил Ханова: мужик был наглый, не любила его ученая братия института и за то, что он себя не обременял знаниями, и за то, что не уважал знания других.