Стамбульский бастард

– Оставь ты этот соус, – сказал Мустафа, увидев, что Роуз собралась покупать острый мексиканской соус в бутылочке в форме кактуса. – Роуз, поверь, он тебе в Стамбуле не понадобится.

– Точно? А турецкая кухня острая?

На это Мустафа мог дать только самый неопределенный ответ, и так было с великим множеством других до боли банальных вопросов. За все эти проведенные вдали от родины годы турецкий культурный слой в его памяти совсем истончился. В ней остались лишь смутные следы, как на древнем пергаменте, полинявшем под действием времени и стихий. Стамбул как-то незаметно превратился в город-призрак, реально существовавший лишь в отрывочных сновидениях. Как ни милы были его сердцу улочки города, местные персонажи и обычаи, Мустафа, поселившись в Америке, постепенно охладел к Стамбулу. Этот город и все, что было с ним связано, уже не будили в нем никакого отклика.

И все же одно дело уехать из родного города, и совсем другое – оказаться так далеко от родных и близких. Мустафа Казанчи не имел ничего против того, чтобы навсегда обрести пристанище в Америке, ведь ему было некуда возвращаться. Он даже был готов всегда жить только будущим, без прошлого и воспоминаний, но ему была неприятна мысль о том, чтобы превратиться в этакого лишенного корней иностранца, в мужчину, который никогда не был мальчиком. На протяжении всех этих лет его, бывало, тянуло вернуться, навестить родных, встретиться с прежним собой, но Мустафа понял, что это тяжело, и с годами легче не становилось. Чувствуя все большее отчуждение от прошлого, Мустафа в итоге оборвал все связующие с ним нити. Так было лучше. И для него, и для тех, кому он когда-то сделал так больно. Америка стала его домом. По правде говоря, не в Аризоне или в каком-то другом месте, а именно в будущем как таковом решил он поселиться; именно его решил считать своим домом, домом, в котором обращенная в прошлое задняя дверь всегда была крепко заперта.

В самолете Мустафа был очень задумчив, ушел в себя. Он замер во время взлета и так и оставался сидеть, почти не меняя позу, даже когда самолет набрал высоту. Он страшно устал, эта вынужденная поездка вымотала его, едва начавшись.

Роуз, напротив, была исполнена какого-то нервического оживления. Она чашку за чашкой пила дрянной самолетный кофе, грызла поданные стюардессой жалкие соленые крендельки, листала бесплатный журнал, смотрела уже виденный фильм «Бриджит Джонс. Грани разумного», долго болтала с сидевшей рядом пожилой дамой, которая летела в Сан-Франциско к старшей дочери и новорожденному внуку. А когда соседка задремала, принялась отвечать на вопросы исторической викторины на вделанном в спинку кресла видеоэкране.

Кто понес наибольшие потери во Второй мировой войне?

a. Япония

b. Великобритания

c. Франция

d. Советский Союз

Как звали главного героя романа Джорджа Оруэлла «1984»?

a. Уинстон Смит

b. Акакий Акакиевич

с. Сэр Фрэнсис Дрейк

d. Грегор Замза

На первый вопрос Роуз смело ответила «b», а потом, не имея ни малейшего понятия, как отвечать на второй, наугад написала «a». И вскоре с удивлением обнаружила, что в первый раз ошиблась, а во второй – попала в точку. Вот Эми уж точно не пришлось бы гадать, она бы на все правильно ответила. При мысли о дочери у Роуз защемило сердце. Невзирая на все их ссоры и разногласия, несмотря на все свои материнские неудачи, Роуз твердо верила, что у них с Эми прекрасные отношения. Верила так же твердо, как и в то, что Великобритания понесла самые большие потери во Второй мировой.

Когда они приземлились в Сан-Франциско, в здании аэропорта Роуз снова принялась лихорадочно закупаться. На этот раз надо было запастись припасами в дорогу. Ее настолько удручили жалкие крохи, поданные им во время первого перелета, что теперь она взяла дело в свои руки. Напрасно Мустафа заверял ее, что на «Турецких авиалиниях», не в пример внутренним рейсам, им принесут множество вкусностей. Роуз решила перестраховаться и как следует запастись перед предстоявшим двенадцатичасовым перелетом.

Она купила пакетик арахиса, сырные крекеры, печенье с шоколадной крошкой, два пакета чипсов со вкусом барбекю, а еще батончики мюсли с миндалем и медом и пластинки жевательной резинки. Давно прошли времена, когда она контролировала количество потребляемых углеводов, чтобы хоть что-то держать под контролем, не важно что, главное – под контролем. То было в далекие времена, когда она была молода и полна решимости доказать этому семейству Чахмахчян, что женщина, на которую они сразу навесили ярлык «чужак», женщина, которую они никогда не признавали за свою, была на самом деле прекрасным и достойным зависти человеком. Сейчас, двадцать лет спустя, Роуз могла лишь с улыбкой вспоминать эту озлобленную молодую женщину.