Старлинг Хаус

Я пытаюсь представить себе Артура Старлинга таким, каким представлял его когда-то я, таким, каким представляют его все остальные — жуткой, теневой фигурой, окруженной со всех сторон грехами и тайнами. Вместо этого я вижу его в мягком свете вечера, решительно гладящего кота, который уже укусил его однажды и наверняка укусит снова.

Ноутбук издает тихое дзиньканье. В углу экрана появляется уведомление о новом сообщении, слегка прозрачное. Обычно я не имею привычки шпионить за электронной почтой Джаспера, но это письмо от отдела кадров Gravely Power. Я открываю его и читаю ровно две строчки, прежде чем мое зрение становится красным и неровным.

Уважаемый мистер Джаспер Джуэлл,

Спасибо за ваше заявление в компанию Gravely Power. Мы будем рады назначить собеседование в удобное для вас время.

Я делаю два вдоха, а может, и три. Я думаю о сейсмическом взрыве турбины на электростанции. Я думаю о пруде с летучей золой, медленно вытекающем в реку, из-за которого, по мнению департамента здравоохранения, сома можно есть только раз в год. Я думаю о жирной черной пыли, которая иногда падает в близкие безветренные дни, и о том, что приступы астмы Джаспера становятся все ближе и ближе друг к другу. О мрачных днях и неудачных ночах, о плохом конце, который ждет нас обоих прямо за горизонтом.

А потом я думаю о Джаспере, который, зная обо всем этом, все равно заполняет анкету.

Только вчера Стоунвуд прислал мне толстую папку с формами, разрешениями и непонятными брошюрами по ориентации. На одной из них была изображена группа мальчиков, гребущих на странной плоской лодке, их форма была идеально выглажена, волосы песочного цвета и зачесаны набок. В них чувствовалась уверенность, жизненная сила, которую я одновременно ненавидела и жаждала. Я попыталась представить себе Джаспера, сидящего среди них — смуглого, грузного, страдающего астмой, — и почувствовала первый вздох беспокойства. По какой-то причине я услышала в ушах собственный защитный голос: Я просто пыталась помочь.

Но все было бы не так. Я поступала правильно.

Я отправила анкеты обратно, как и просили, с красиво подделанными подписями, а саму папку положила в блестящий подарочный пакет к семнадцатилетию Джаспера, которое состоится в июне. Остался только один платеж, и это не будет проблемой — если только Артур не уволит меня, а Бэйн не устроит саботаж.

Я перетаскиваю письмо от Gravely Power в корзину и очищаю всю папку. Приходится немного погуглить, чтобы выяснить, как заблокировать адрес входящей почты, но я делаю и это.

Затем я закрываю все вкладки и пишу Бейн два письма: Хорошо.

Позже — гораздо позже, после того как пар из ванной рассеялся и по комнате разлилась прохладная сырость, а мы с Джаспером оба лежим в постели, притворяясь спящими, — мой телефон снова жужжит. Я ожидаю, что это будет ответ Бейна, но его нет.

Он говорит: Спокойной ночи, мисс Опал.

Предательство — это как воровство в магазине: чтобы избежать наказания, нужно не думать об этом. Ты засовываешь коробку с тампонами под левую руку и продолжаешь идти, делая вид, что думаешь об ужине или домашнем задании, потому что так оно и есть. Никто никогда не спрашивает, чем ты занимаешься, потому что ты ничем не занимаешься.

Так что апрель я провожу точно так же, как и март: подметаю и вытираю пыль, чищу и полирую, беспокою Артура и таскаю пакет за пакетом мусора по подъездной дорожке — только время от времени я делаю паузу, чтобы поднять телефон и сделать снимок. В конце каждой недели я отправляю письмо по указанному адресу, и на следующее утро в моем почтовом ящике оказываются вопросы и требования. Фотографии фойе слишком размыты, пожалуйста, отправь их как можно скорее. Эта дверь заперта? Что находится с другой стороны? Можешь ли ты предоставить приблизительный набросок плана этажа?

Я пишу наугад, предлагая небрежный букет из лжи, полуправды и угрюмого не знаю, провоцируя все более раздраженные ответы. План этажа, который я им рисую, до смешного неполный и включает несколько несуществующих комнат. А может, и существуют — когда я пытаюсь вспомнить точный порядок расположения залов и дверей в Старлинг Хаусе, карта кружится и скручивается в моей голове, как змея, и от этого кружится голова.

Но Элизабет Бейн и ее консалтинговая группа, должно быть, что-то из этого извлекают, потому что они продолжают переписываться. В середине апреля я отправляю фотографию входной двери и получаю в ответ шквал электронных писем: Нам нужны более четкие фотографии этих символов. Есть ли в доме другие подобные предметы?