Старое платье королевы

– Я слышал что-то похожее, но в иной интерпретации, – задумчиво произнес Данкир. – Кому много дано, с того много спросится, как-то так. И еще: чем больше отдашь, тем больше получишь. Звучит странно, вы так не считаете?

– Ведь не хлеб и не золото отдаешь, я только что об этом сказала!

– А… Ну, если речь о тонких материях, тогда конечно: ты с добром – и к тебе с добром…

– Только это не работает в наше время, – проронил канцлер. Взгляд его был устремлен в пространство. – Постарайтесь не забывать об этом в приливе юношеского максимализма.

Глава 20

Празднество во дворце я запомнила плохо. Впрочем… ничего особенного не происходило: церемониал я знала назубок, в танцах не участвовала, вот и все.

В памяти отпечаталось, что многие дамы явились в платьях, украшенных на корсаже и на подоле у кого вышивкой, у кого самоцветами – но непременно всех оттенков красного, а сами эти украшения были нарочито асимметричными. У других я замечала ленты и банты, тоже отмеченные алыми пятнами, и недоумевала до тех пор, пока баронесса Эррен – она умело отсекала от меня чересчур говорливых гостей – не заметила моего удивления и не шепнула на ухо:

– Последний писк моды. Называется – «королевский крап». Изначально было – «кровь королевы», но это как-то… грубо, согласитесь, ваше величество?

Я вспомнила бомбиста, свое платье, забрызганное кровью, и только головой покачала. Кто бы мог подумать, что покушение может сделать меня законодательницей мод? Впрочем, полагаю, после сегодняшнего о «королевском крапе» забудут и примутся носить серебряные ткани… А может, станут сочетать: мода – вещь абсолютно непредсказуемая, а красное на серебре смотрится весьма недурно.

– Один ушлый садовник уже представил новый сорт роз – дагнарские окровавленные. Или крапленые, – добавила баронесса. – Очень красивые цветы: нежно-кремовые в алых пестринках. Пользуются бешеной популярностью, стоят немыслимых денег – спрос заметно превышает предложение.

– Когда же он успел их вывести? – поразилась я, одновременно улыбаясь очередному гостю. – Воспользовался услугами мага?

– Ну что вы! Полагаю, у него росло на задворках несколько кустов переродившихся роз – бывает, знаете ли, старые сорта меняют окраску и размеры цветков с течением времени, – вот он и придумал, как использовать. Даже если ему не удастся закрепить этот сорт, он и без того сорвет немалый куш.

– Вы разбираетесь в садоводстве?

– Не я, ваше величество, мой супруг! В то время, когда он не пропадает в гарнизонах, он переселяется в сад. Там уже пройти нельзя, чтобы не зацепиться за его очередную колючую любимицу – кругом арки из роз, розовые аллеи, кусты роз, ползучие розы… О, это невероятно красиво, аромат стоит непередаваемый – голова идет кругом… Но вы не представляете даже, скольких садовников нужно нанять, чтобы содержать в порядке все это великолепие!

– Хотелось бы мне взглянуть на ваш розовый сад, – искренне сказала я.

– Для нас честью будет принять визит вашего величества, – улыбнулась баронесса. – Но, полагаю, лучше отложить его до лета. Сейчас цветут только самые стойкие сорта… Хотя, конечно, багряные розы под снегом – это очень красиво.

– Не сомневаюсь. И, думаю, к лету вы как раз закончите с инспекцией больниц. Пускай не всех – это никому не под силу, но хотя бы выборочно… Нужно составить представление о том, что там творится.

– Я могу сказать и так, ваше величество: сущее безобразие. На одного преданного делу врача наподобие господина Боммарда приходится сотня неумелых, равнодушных и вороватых… Только заменить их некем.

– Думаю, если хорошенько поискать, то замена найдется, – твердо сказала я. – Туда идут те, кто не может заработать… хм… частной практикой, верно? Потому и воруют, что бедные люди не могут им заплатить, а жить на что-то нужно. Конечно, мои представления об этой прослойке общества могут быть очень далеки от реальности, но…

– Но в целом вы правы, ваше величество. Знаете, еще не так давно, при жизни вашего дедушки, существовала система королевских больниц для неимущих. Они были, конечно, не чета военному госпиталю, но там оказывали первую помощь всем нуждающимся и не брали с них денег – платила казна. К слову, студенты-медики часто проходили там практику, если не могли устроиться подавать инструменты какому-нибудь светилу. И это кое-как работало, покуда финансирование не прекратили.

– А почему его прекратили?

– Война началась, ваше величество. Врачи ведь военнообязанные, их и призвали, студентов в том числе… В тех заведениях остались только совсем негодящие. Ну а после победы об этой системе то ли вовсе позабыли, то ли отложили ее восстановление на будущее… и тоже позабыли. Во время второй войны появилось нечто похожее – передвижные госпитали, но все это держалось на одном энтузиазме. И тоже не дожило до наших дней.

– Я об этом даже не слышала, – призналась я. – А вы, вижу, хорошо разбираетесь в вопросе…