Старовский раскоп

"Цоп-цоп-цоп", — стучали туфельки женщины. Она была одета лучше — чище, приятней и нарядней — женщин, встречавшихся на пути. Те носили бесформенные платья, иные даже штаны, латаные и застиранные. Мужчин встречалось мало. Вообще прошедшая война ощущалась во всем — в бедности горожан, в унылости улиц и малокровных лиц, во взглядах, кидаемых прохожими на женщину-экскурсовода. Во взглядах были жадность и непонятно Ингмару презрение, а вот женщина морщилась. Наверно, всё понимала. И ведь Ингмар так и не спросил её имени, а она не представилась.

Наконец, долгое знакомство завершилось. Ингмара сопроводили в его временное жилище — небольшой флигелек, присоседившийся к дому со львами. Здесь, объяснил Игорь Семенович, Ингмар будет жить, пока не приспособится, а потом ему выделят квартиру. Флигель окружал теперь скверик, огороженный высоким забором, и разрешено было гулять по скверу на лапах. В окошко комнаты заглядывала липа, давно отцветшая, но всё еще пахнущая медом. В самой комнате было по деревенским меркам обставлено с неслыханной роскошью — лампочка в стеклянном колпачке, металлическая кровать, стол с выдвижными ящиками, шкаф с книгами, в углу умывальник с краном, куда постоянно подавалась вода, за дверью уборная. Ватер-клозет. Усталый, возбужденный, полный впечатлений Ингмар стоял у окна до самой ночи, глядел, как над городом краснеет небо, как погружается в сумерки липа, как бьются в стекло ночные мотыльки. Думал. После повел пальцами по корешкам книг, почитал названия, но знакомых не встретил. Ничего не выбрал и лег спать.

Проснулся среди ночи в темноте. Сел. В углу стояла богиня.

— Думал сбежать от меня, охотник?

* * *

— Теперь у тебя будут новая работа и новые обязанности перед Кланом, Ингмар. Я хочу, чтобы ты начинал учиться уже с сегодняшнего дня. Для начала ты прочтешь все законы, которые касаются зоомрфов. Потом тебя ознакомят с остальным законодательством, научат оформлять прошения, тексты докладов и прочие полезные бумаги. После этого твой Клан будет принят в Клановый Союз, а ты будешь назначен его официальным представителем. За это тебе назначат вознаграждение. Ну, думаю, детали потом… Разберешься. Какие-нибудь просьбы или вопросы?

— Нельзя ли моему Клану получить Святилище и источник?

— Нельзя. Здесь город, здесь совсем другая жизнь. Новая, понимаешь? Вам больше не понадобится никакое святилище. Зачем? Всем необходимым вас обеспечат.

— Но…

— Иди и учись. Возвратимся к этому разговору позже.

Ингмар принялся за учебу. Сперва он ничего толком не соображал, ему казалось, что знакомые буквы издеваюсь, складываясь в незнакомые, непонятные слова; что его наставники потешаются, глядя на пустые потуги тупоумного дикаря; что ничего у Ингмара не получится и лучше было сидеть в лесу и не высовываться. Внезапно начал понимать — осилил Хартию и понял, что права — вот они! А его — хрясь мордой об лавку какими-то Протоколами! Непонятные бумажки с туманными целями и еще более туманным содержанием. Понял протоколы — хрясь Союзным договором! Нет, постижение юридической мудрости не было Ингмару ни приятно, ни легко. Ингмар в трепет приходил от открывшейся ему картины мира. Саат побери, всё это время, пока Клан сидел в лесу, как крот в норе, — жизнь-то шла! Делалось! Развивалось! Шевелилось!

Освободившись вечером, Ингмар сперва сидел в своей комнате и читал, потом осмелел и пустился гулять по городу.

* * *

Пыль заменилась грязью, а жара — слякотным холодом. Женщина-птица оказалась права: скоро Ингмар привык к городу и уже не вздрагивал при звоне и грохоте трамваев. Он научился терпеть толпы, переборол в себе привычку в раздражении падать на лапы, уже не удивлялся нескромности горожанок. Город оказался изнутри сер. Однообразен и монотонен. В нем встречались яркие всполохи — горящие по вечерам окошки домов, расцвеченное здание городского театра, рассекающие поздним вечером темноту трамваи, "танцульки". Это было тоже. Но больше было от будней, подъемов затемно, гудений заводов, криков редких петухов, грохота автомобилей.

Хартию Ингмар затвердил уже наизусть. Голова у него гудела привычно и почти постоянно, единственным спасением были вечерние прогулки. Город пах резко и, пожалуй, неприятно, но даже к этому Ингмар уже притерпелся.

Вечером, когда начинало смеркаться, Ингмар откладывал учебники, набрасывал пальто и шёл бесцельно бродить по пустеющим улицам.

Улицы темнели, замерзали, Ингмар гулял до самых звезд, потом падал на кровать и просыпался только в следующем дне.