Старшая Эдда. Песни о богах в пересказе Ильи Бояшова

— Что там за мелочь хрюкает? Что за собака льстиво виляет хвостом, пресмыкаясь пред сильными? А, это ты, Бюггвир! Вечно подачек просишь у Фрейра. Славно, видать, прикормил он тебя, раз на меня ты осмелился тявкать.

Бюггвир ответил с достоинством:

— Меж людей и богов я быстрым прослыл. И почётно сидеть мне здесь, на пиру.

Локи фыркнул:

— Молчи, недотёпа, не умеющий толком пищу подать. Не ты ли готов под столом хорониться даже от малой напасти и в соломе прячешься во время сражений?

Хранитель радуги Хеймдалль, до сей поры молчавший, ударил кулаком по столу, и загремел его голос:

— Ты, видно, Локи, совсем рассудка лишился! Пиво тому виной — язык свой не в силах тот обуздать, кто меры не знает в питье!

Однако Локи было уже не остановить. Позабыв о неоднократных трёпках, которые устраивал ему бог света, он обрушился на аса:

— Посмотри на себя, Хеймдалль: хоть и трезвый ты, но вечно с мокрой спиной, словно пёс цепной, стоишь на страже богов.

Не сдержалась тогда великанша Скади и пообещала вдохновителю ссор:

— Не долго, Локи, тебе резвиться на воле. Привяжут тебя к голой скале крепкими верёвками, если не образумишься.

Локи тут же ответил:

— А знаешь ли ты, Скади, кто виновник гибели отца твоего, ётуна Тьяцци? Вот он — перед тобою.

Вскричала в гневе Скади:

— За это зло в доме моём будут тебе готовить погибель.

Локи рассмеялся:

— Прежде со мной обходилась ты ласковей, призывая к себе и задирая подол. Отчего ж забывать былое, коль начат нашим деяниям счёт?

Тут Сив, золотоволосая богиня, выйдя из-за стола, налила Локи в хрустальный кубок мёду и сказала хулителю асов:

— Выпей мёда из этого кубка, и помиримся. Не хочу, чтобы ты порочил меня на пиру могучих богов.

Но Локи никого не щадил, хотя от мёда не отказался. Одним глотком влив в себя весь кубок, заставил он и Сив огорчиться, сказав во всеуслышание:

— Порочить тебя бы не стал, если б ты была неприступной и со мной не спала.

Боги уже готовы были расквитаться с бесчестившим их мерзавцем, но в этот миг Бейла, жена оскорблённого Бюггвира, прислушавшись, воскликнула:

— Чую, задрожали горы и трясётся земля. Слышится грохот козлиных копыт — то, я думаю, возвращается Тор!

Локи, обращаясь к жене слуги, вложил в слова всё своё к ней презрение:

— Как смеешь ты, жена Бюггвира, издавать комариный писк? Ты — вместилище грязи. Рабыня, скотница!

Тут в палату к пирующим богам ворвался Тор. Был гневен Рыжеволосый, с порога услышав из уст Локи такую хулу, и пригрозил осквернителю чужих постелей:

— Закрой свой рот, мерзостный выродок, не то молотом снесу башку твою с плеч.

Локи воскликнул:

— Не иначе сын Земли прибыл к нам! Вот что отвечу: прежде чем со мною браниться, схватись-ка с Фенриром.

Тор вскричал:

— Смолкни, поганец! Закину тебя на восток или мой молот Мьёлльнир заставит тебя замолчать!

Локи ответил:

— Это ты напоминаешь так о походах своих на восток? А вспомни, как прятался в рукавице, от страха трясясь, как от голода чуть не погиб, не сумев развязать ремни котомки Скрюмира?

Тогда буйный ас схватил свой молот и, потрясая им, пообещал Локи, что если он, Тор, услышит из уст лжеца и обманщика ещё хоть одну хулу на богов, то преступит все законы и разделается с ним тут же, на глазах у всех, на пиру Эгира.

Локи, заметно поостыв при виде молота, постарался всё-таки не потерять лицо — вот что услышали от него сидящие за столами:

— Я высказал богам и богиням всё, не таясь. Тебе же, Тор, уступлю, так как знаю: ты будешь сражаться.

Обратившись напоследок к великану Эгиру, который сидел безмолвно, ошеломлённый произошедшим, Локи сказал:

— Пива, Эгир, наварил ты немало, но напрасно старался. В благодарность одно тебе пожелаю: пусть всё, чем ты владеешь, сгорит, пусть огонь опалит твою спину.

После этого, решив, что с него достаточно, Локи посчитал за лучшее убраться с пира. На том и закончилась перебранка.

IX ПЕСНЬ О ТРЮМЕ

Несмотря на выходки сына Фарбаути, асам всё же приходилось обращаться к услугам Локи. Тому свидетельство — история с Трюмом.

Случилось так, что однажды утром Тор не обнаружил в своём чертоге Мьёлльнира. Рыжеволосый впал в отчаяние — с потерей молота бог лишался доброй половины могущества, более того, обладая молотом, Тор настолько свыкся с Мьёлльниром, что не мог и представить себя без него. В чертоге Тора начался переполох, всё было перерыто: чуланы, сундуки, кровати — домочадцы перешерстили все закоулки. Сив плакала, беспорядочно бегали слуги, Тор, в исступлении тряся бородой и длинными космами, вместе с ними метался по палатам. Нигде не обнаружив чудесного молота, бог вынужден был послать за Локи, хотя ему ужасно не хотелось связываться с отщепенцем.

Когда прибыл вздорный лжец, Рыжеволосый повёл такую речь:

— Слушай, Локи, скажу тебе о том, чего ещё не знают ни на земле, ни на море: похищен мой молот.