Старые страницы

Русская жизнь – давно уже не птица-тройка, но поздъ желзной дороги, по меньшей мр, пассажирскій – со скоростью верстъ двадцати въ часъ… на большее пока претендовать не смемъ. «Длаемъ опыты» похать скоре, но – подемъ ли, нтъ ли, о томъ «начальство знаетъ». Въ позд этомъ русская женщина – въ образовательномъ отношеніи – вчный пассажиръ второго класса: она ушла отъ первобытвой простоты, населяющей классъ третій, и зато признана «барыней», награждена извстнымъ комфортомъ путешествія и нкоторымъ решпектомъ со стороны господъ кондукторовъ; но въ первый классъ – къ верхамъ развитія – ей нтъ хода, какъ рядовому нельзя хать въ одномъ вагон съ генераломъ: не доросла.

Да и доростать негд. Всхъ на медицинскіе курсы не упрячешь и подъ консерваторскіе своды не вмстишь. А, строго разбирая, факультетовъ, дающихъ женщин, по окончаніи курса ихъ, практическіе житейскіе результаты, только и есть пока, что два: медицинскій да изящныхъ искусствъ, включая сюда и беллетриствку, за послдніе годы, если не качественно, то колйчественно, въ значительной степени отвоеванную женщинами y мужчинъ.

Вольнопрактикующіе, платоническіе факультеты, безъ практическихъ послдствій курса на нихъ, – не въ счетъ: это – дилетантство, доступное лишь самому ограниченному кружку обезпеченныхъ женщинъ. Факультетъ долженъ дать человку дятельность.

A дятельность – помимо всхъ своихъ благихъ задачъ во вншнемъ круг ея распространенія, помимо альтруистическихъ цлей, работы на пользу ближняго и общества – иметъ еще непреложныя цли самодовлющія, эгоистическія. Она должна дать дятелю средства къ существованію въ томъ размр, хотя бы относительномъ, какое, примнительно къ уровню развитія общества, заслуживаютъ его талантъ, энергія и подготовка къ своему длу.

Такихъ факультетовъ для русской женщины пока, – повторяю, – только два: медицина и искусство.

Бываютъ, конечно, случаи практическаго женскаго успха и на другихъ поприщахъ, но это – исключенія. Одна ласточка не длаетъ весны. О такихъ женщинахъ газеты печатаютъ извстія въ отдлахъ «Смсь», «Разныя разности» «Курьезы и раритеты», и пр. Вообще, я только тогда ршусь поврить, что съ женскимъ вопросомъ y насъ обстоитъ благополучно, и онъ гладко катится по рельсамъ къ какой-нибудь опредленно намченной станціи, a не на авось, куда кривая вывезетъ, – когда перестану встрчать въ печати поощрительные анекдоты о женщинахъ-врачахъ, женщинахъ-адвокатахъ, женщинахъ-биржевикахъ, женщинахъ-управляющихъ крупными предиріятіями, точно о двухголовомъ теленк или говорящемъ морж. Какъ-то разъ мн попалась въ руки книжка, подъ названіемъ – «Подвиги женскаго ума», необычайно страстно написанная въ доказательство, что, ей-Богу же, и y женщинъ есть голова, на плечахъ, и он, хотя и не въ большинств, – до такой смлости авторъ въ своемъ рыцарств не дошелъ, – встрчаются пресмышленыя…. Невысоко стоитъ культура въ обществ, ищущемъ доказательствъ единичными примрами, что дважды два – четыре.

За исключеніемъ названныхъ факультетовъ, дающихъ женщин нкоторую самостоятельность, возможность идти дорогою жизни, безъ опоры на мужскую руку, остается еще одинъ факультетъ – факультетъ замужества. Несмотря ни на какія приманки свободы, онъ былъ, есть и еще долго будетъ самымъ люднымъ, потому что онъ самый обезпеченный, самый сытый. Пусть половина мужей рветъ на себ волосы отъ неудачныхъ женъ, a половина жень бросается на шею любовникамъ отъ неудачныхъ мужей. Все-таки, всюду и всегда chaque vilain trouve sa vilaine, – Исаія ликуетъ, и свадебныя кухмистерскія процвтаютъ.

Число неудачныхъ браковъ огромно и все растетъ. Доходы разводныхъ длъ мастеровъ увеличиваются со дня на день. Они строятъ пятиэтажные дома и ставятъ свчи за долголтіе строгихъ законовъ о развод. Будь законы мягче, мастерамъ пришлось бы положить зубы на полку: вопервыхъ, пала бы такса на ихъ облегченный трудъ, a вовторыхъ, разводовъ – можетъ быть, весьма многочисленныхъ въ первое посл смягченія время, въ періодъ, такъ сказать, диворціальной горячки – вскор сдлалось бы гораздо меньше. Одна изъ главнйшихъ причинъ несчастій въ русской супружескои жизни, доводящихъ мужа и жену до развода, это мужское сознаніе: ты – моя неотъемлемо и будешь моею всю жизнь, до самаго гроба, какою бы свиньею я, по отношенію къ теб, себя ни велъ. A въ отвтъ звучитъ старый мотивъ брачнаго условія изъ «Периколы»:

Какъ аукнется,
Такъ и окликнется, —
Будутъ бить меня,
Буду бить и я!

Въ результат – два озленныхъ, часто совершенно разной породы звря, запертыхъ въ одну клтку, грызущихся денно и нощно и умиротворяющихся лишь, когда – либо разсадили ихъ за безчинство врозь, либо къ старости, потому что зубы притупились, да и сть другъ въ друг уже нечего.