Старый Свет. Книга 1. Поручик

Пиво – это, конечно, хорошо… Но Альянс на нашем севере? Фактории посреди территории лоялистов?

– Буду! – сказал я.

Он достал из-под кровати ящик с яркими алюминиевыми банками, вынул парочку, с шипением открыл одну из них и протянул мне. Мы стукнулись банками. Пиво имело интересный хвойный привкус – незнакомый, но приятный.

– А что, до меня кто-то тоже сюда добирался с той стороны гор? – спросил я, поставив пиво на табуретку.

– Был один парниша, молчаливый такой… Лицо еще у него всё время мне кого-то напоминало… – задумался Дыбенко. – А тебе зачем?

– Да просто интересно. Прогулочка-то вышла адова! – отмахнулся я.

* * *

Они не настолько доверяли мне, чтобы пригласить в свои ряды, но зато готовы были дать мне работу. Филиппов вызвал меня к себе на серьезный разговор.

– Ты чем заниматься думаешь?

– Сложный вопрос. Я понимаю, у вас тут режимный объект, все дела… И я, такой красивый, явился невесть откуда. Просто так не отпустите.

– Не отпустим, – кивнул уполномоченный. – Но ты и не пленный, если ты об этом. Ты от имперцев сбежал, а до этого они тебя упекли в тюрьму, а потом в ссылку, мы таких людей гнобить не собираемся.

– Но и шататься мне здесь просто так не следует, это понятно. У меня есть вариант.

– Ну-ка, ну-ка…

– Я неплохо готовлю. На прииске я был кашеваром, думаю, справлюсь и тут, на кухне.

Филиппов удивленно поднял бровь.

– И в ночную смену?

– Да ради Бога, мне какая разница?

– Вот это да… Ну ты прямо находка! Мы тут думаем, кто для мангрупп и нарядов будет еду готовить, дежурных назначаем. Порой такую дрянь делают – сил никаких нет! Если организуешь процесс как положено, поработаешь на совесть пару недель, я за тебя похлопочу, поставим на довольствие, звание дадим. Не поручика, конечно, но старшиной, как Дыбенко – это можно.

– Нет уж, звание не стоит… Я всё-таки пограничник.

– Ишь какие мы принципиальные! Ну ладно, ладно… – Филиппов был доволен.

Он и меня пристроил на видное место, и вопрос с кормежкой нарядов закрыл. Вообще было странно – почему этим занимался уполномоченный? У них, лоялистов, тут всё было странно: отрядом руководил некто Айзек, по званию капитан. Комендантом базы был старший лейтенант Хоненя, но без подписи Филиппова ни один их приказ не работал. Потому что Филиппов – уполномоченный ассамблеей. Такая вот двойная система управления. Это потому, что армия – это не страж рубежей родины, а один из инструментов политики, если верить эмиссару Новодворскому.

* * *

Я уже неделю варил борщи, жарил оладушки и тушил овощи. Особенно хорошо получались макароны по-флотски, лоялисты разве что на коленях не стояли за добавкой. Вообще ситуация была трагикомическая: еще полгода назад я мог бы нашпиговать их свинцом, а теперь нашпиговывал чесноком мясо, которым они набивали себе брюхо.

За эти дни я стал практически своим парнем, да и «оливу» под поварским колпаком и халатом никто не замечал. С подачи Дыбенко они все называли меня «братишка» – и это нервировало. Но нервы нервами, а дело делать было надо. Столовая и кухня – это место, которое просто одним своим существованием развязывало языки. Я накладывал макароны и слушал.

– …загружают уголь на Свальбарде и направляются сюда. Ассамблея одобрила монополию Альянса на внешнюю торговлю, вот и пользуются. Пушнина, драгоценные металлы, древесина и сырая нефть. Еще продовольствие, но с этим у нас самих туговато.

– А когда их это интересовало? Оружие в обмен на поцелуй в задницу больше не работает… Теперь оплата вперед.

Я мотал всё это на ус. Они вообще очень много говорили про Альянс и лаймов. Некоторые восторженно, некоторые со злобой. Пока регент строил самодостаточную автаркическую экономику, ассамблея шла по пути интеграции в мировой рынок и готовилась занять нишу, в которую нас пытались впихнуть уже четверть века. Аграрно-сырьевой придаток – вот как это называется. И, учитывая территории, куда мы загнали «синих», сырье тут было на первом месте. Многие были этим довольны, Тревельян бы вспомнил термин «компрадоры».

– Брат мой дом отгрохал в два этажа и баню, а во дворе дорожки гранитной плиткой выложил. Говорит, и моя доля у него лежит!

– А лес не жалко? Вековые кедры…

– А что лес? Нарастет! Лаймы кругляк берут – сколько привезешь. Складируют, а потом в сезон по Ларьегану конвоями вывозят на баржах. И ни одна имперская скотина…

По всему выходило – территории лоялистов переживали экономический подъем. Экспорт рос бешеными темпами, и за счет этого уменьшались налоги, и народ вздохнул полной грудью, не весь, конечно. С «бывшими» разговор у «синих» был короткий. Кто не сбежал, того за ноги и на виселицу. Заодно и жилищный вопрос решили – в конфискованные жилплощади заселяли семьи военных. Лояльность вознаграждается – так, кажется, сказал Дыбенко? Сюда, на северо-восток, бежали все, кто не мог ужиться с Новой Империей, отсюда к нам бежали «бывшие» и те, кто был недостаточно лоялен.

– …того парнишку. Молчун! Но на скрипке играл – закачаешься. Я спросил, кто учил его, а он говорит: «Слепой учил!» Куда он делся, не знаешь?