Читаем Статистическая вероятность любви с первого взгляда полностью

Статистическая вероятность любви с первого взгляда

– Это ведь не из-за папы? – спросила Хедли вечером.

Мама быстро обернулась к ней.

– Нет, конечно! Кроме того, если бы я хотела отыграться, я бы скорее сказала «да», верно?

– Я не говорила, что ты хочешь отыграться, – возразила Хедли. – Я, наоборот, подумала – может, ты все еще ждешь, что он вернется.

Мама сняла очки, которые надевала для чтения.

– Твой папа… – Она немного помолчала. – Мы друг друга чуть до психушки не довели. Я и сейчас еще его до конца не простила. Какой-то частью души я всегда буду его любить, хотя бы за тебя, однако все случилось не без причины, понимаешь?

– И все-таки ты не хочешь выйти за Харрисона.

Мама кивнула.

– Но ты ведь его любишь.

– Да, – сказала мама. – Очень люблю.

Хедли в растерянности помотала головой.

– Ничего не понимаю!

– А что тут понимать? – улыбнулась мама. – Любовь – самое странное и нелогичное чувство на свете.

– Да я не о любви! – отмахнулась Хедли. – Я о браке.

Мама пожала плечами.

– Ну, с этим еще хуже…

А сейчас Хедли стоит возле старинной церквушки в Лондоне и смотрит, как оттуда выходят жених и невеста. Из мобильника, прижатого к уху, доносятся гудки из-за океана, через пол земного шара. Жених находит руку невесты, их пальцы сплетаются. Почти незаметный жест, но есть в нем что-то глубоко символичное: двое вступают в жизнь как единое целое.

На том конце включается автоответчик. Хедли, вздыхая, слушает, как родной мамин голос предлагает ей оставить сообщение. Безотчетно поворачивается лицом к западу, словно от этого станет ближе к дому, и при этом замечает между двумя белыми фасадами узкое острие шпиля. Хедли захлопывает крышку телефона, не дождавшись гудка, и, оставив за спиной еще одну свадьбу, бросается к очередной церкви. Она уже знает, без всяких доказательств, это – та, которую она ищет.

Обогнув здание и пробравшись между машинами, припаркованными по обе стороны улицы, Хедли застывает как вкопанная. Посреди крошечного газончика – та самая статуя, на которую карабкались Оливер с братьями и потом за это получали нагоняй. А вокруг тесными группками – люди, одетые во все оттенки черного и серого.

Хедли держится поодаль. Ноги словно приросли к земле. Теперь ее затея кажется ей совершенно дикой. У нее и всегда была привычка сначала делать, а потом думать. Она понимает: время самое неподходящее, чтобы заявиться в гости без приглашения. Здесь происходит нечто бесконечно печальное, непоправимое и до ужаса окончательное. Хедли скашивает глаза на свое платье: нежно-сиреневый цвет совсем не подходит к случаю. Она поворачивается, чтобы уйти, и тут краем глаза видит возле церкви Оливера. Во рту мгновенно пересыхает.

Он стоит рядом с невысокой хрупкой женщиной, приобняв ее за плечи. Женщина – видимо, его мать, но, приглядевшись, Хедли понимает, что сам парень – вовсе не Оливер. Он шире в плечах, и волосы светлее, и, прикрыв рукой глаза от косых лучей заходящего солнца, можно убедиться, что этот человек еще и намного старше. А он вдруг поднимает голову и смотрит ей в глаза. Теперь ясно, что это – один из братьев Оливера. Чем-то их взгляды невероятно похожи. Хедли с замиранием сердца пятится и прячется за живой изгородью, словно какая-нибудь преступница.

Пригибаясь, Хедли отходит в сторону и оказывается возле увитой плющом чугунной решетки. За оградой – сад с фруктовыми деревьями и разноцветными клумбами, каменными скамьями и пересохшим фонтаном. Хедли идет вдоль ограды, касаясь рукой кованых завитков – металл прохладный на ощупь. Останавливается у ворот.

Над головой раздается крик птицы. Хедли задирает голову: птица неторопливо описывает круги в пестром от облаков небе. Облака серебрятся на солнце, и Хедли вдруг вспоминает, как Оливер в самолете назвал их «кучевыми». Единственный вид облаков, которые выглядят одинаково в воображении и в реальности.

А когда Хедли снова опускает глаза, то видит в саду Оливера – как будто она призвала его своими мыслями. В костюме он кажется старше. Стоит, ссутулив плечи и опустив голову, и ковыряет землю носком ботинка. У Хедли сердце сжимается от нежности, и она уже готова его окликнуть.

Не успевает – он оборачивается раньше.

Что-то в нем ужасно изменилось. Появился какой-то надлом, и глаза пустые. Возникает окончательная уверенность, что ее приход сюда был ошибкой. Но взгляд Оливера пригвождает Хедли к месту. Она замирает, не зная – то ли удрать, то ли броситься к Оливеру.

Они долго так стоят – неподвижно, словно статуи в саду. Оливер ничем не показывает, что рад ее видеть. Хедли, справившись с комком в горле, решает все-таки уйти.

Уже сделав несколько шагов, она слышит сзади его голос. Одно слово – как будто открытая дверь. Конец пути и начало, загаданное желание.

– Подожди, – говорит Оливер, и она останавливается.