Статистическая вероятность любви с первого взгляда

– Обязательно приезжай! – Шарлотта возвращается в гостиную, хватает ноутбук, словно поднос с угощением, и, сметя в сторону какие-то блюдца и салфетки, освобождает для него место на барной стойке. – Мы будем так тебе рады! И ремонт только что сделали. Я как раз показывала всем фотографии.

– Золотце, может быть, сейчас не время… – начинает папа.

Шарлотта обрывает его:

– Всего одну минуту!

И улыбается Хедли.

Они стоят бок о бок перед компьютером, дожидаясь, пока загрузятся изображения.

– Вот кухня! – говорит Шарлотта, как только на экране появляется первая картинка. – Окно выходит в сад.

Хедли наклоняется ближе, высматривая хоть какие-нибудь намеки на папину прежнюю жизнь: кофейную кружку, или дождевик, или старенькие тапочки, которые он никак не желал выбросить. Шарлотта листает фотографии, а Хедли за ней не поспевает, каждый раз пытаясь представить в этих комнатах папу с Шарлоттой: как они едят яичницу с беконом за деревянным столом или ставят зонтики у стены в прихожей.

– А это – твоя комната, на то время, когда ты будешь приезжать, – говорит Шарлотта, бросив взгляд на папу.

Он прислонился к стене чуть поодаль, скрестив руки на груди, и по его лицу ничего не разберешь.

На следующем снимке – папин кабинет. Хедли вглядывается, щуря глаза. Хотя его старая мебель осталась в Коннектикуте, новая выглядит точно так же: такой же стол, такие же книжные шкафы, даже стаканчик для карандашей такой же. И расставлено все, как раньше, хотя комната кажется чуточку меньше и окна расположены иначе.

Шарлотта рассказывает, как придирчиво папа отнесся к обстановке кабинета, но Хедли не слушает. Ей не до того – она разглядывает фотографии в рамках на стенах.

– Погодите! – говорит она, когда Шарлотта хочет переключиться на следующую картинку.

– Узнаешь? – спрашивает папа.

Хедли не оборачивается. Потому что она и правда узнала. На фотографиях, попавших в кадр, виден их сад в Коннектикуте. Можно даже разглядеть старые детские качели, которые они так и не удосужились убрать, и кормушку для птиц – она до сих пор висит за окном его кабинета, – и живую изгородь, которую папа с маниакальным упорством поливал в самое засушливое лето. На другой фотографии – кустики лаванды и старая яблоня с корявыми ветвями. Наверное, когда папа сидит в кожаном кресле за новым письменным столом, ему кажется, что он снова дома и смотрит совсем в другие окна.

Папа вдруг оказывается рядом.

– Когда ты сделал эти снимки?

– В то лето, когда уезжал в Оксфорд.

– Почему?

– Потому что, – тихо отвечает он, – я всегда любил смотреть, как ты играешь в саду. Просто не представлял, как я смогу работать без этих окон.

– Это же не окна.

Папа улыбается.

– Не только тебе помогает, когда воображаешь разные вещи.

Хедли смеется, а папа говорит:

– Иногда хочется представить себе, что я снова дома.

Шарлотта, все это время смотревшая на них с восторгом и умилением, снова поворачивается к компьютеру и увеличивает масштаб изображения, чтобы получше рассмотреть фотографии на снимке.

– У вас очень красивый сад! – Она показывает на крошечные кустики лаванды, размытые из-за сильного увеличения.

Хедли нацеливает палец чуть выше – туда, где на экране расположено настоящее окно в небольшой сад с цветочными грядками.

– У вас тоже!

Шарлотта улыбается.

– Надеюсь, ты его скоро увидишь своими глазами.

Хедли оглядывается на папу. Он сжимает ее плечо.

– Я тоже надеюсь, – говорит Хедли.

16

13.48 по североамериканскому восточному времени

18.48 по Гринвичу

Наступает назначенное время, двери бального зала распахиваются, и Хедли замирает на пороге с широко раскрытыми глазами. Здесь все белое с серебром, на столах в огромных стеклянных вазах – лиловые цветы. Спинки кресел украшены лентами, а на верхушке четырехъярусного торта – крошечные фигурки жениха и невесты. В хрустальных подвесках на люстрах играют отсветы от серебряных ножей и вилок, сверкающих тарелок, малюсеньких зажженных свечек и духовых инструментов джаз-оркестра – пока они просто ждут своего часа. Оркестр вступит позже, когда начнутся танцы. Даже дама-фотограф, которая идет впереди Хедли, опускает фотоаппарат и окидывает зал одобрительным взглядом.

В дальнем углу негромко играет струнный квартет. Официанты во фраках и «бабочках» скользят, словно по льду, разнося шампанское. Монти замечает, что Хедли взяла бокал, и подмигивает.

– Только не увлекайся!

Она смеется:

– Не волнуйтесь, папа скоро спустится, он мне то же самое скажет!

Папа с Шарлоттой пока еще не появились: готовятся к торжественному выходу.

Пока гостей развлекают коктейлями, Хедли без конца отвечает на вопросы и ведет светские беседы. У всех нашлось что сказать об Америке – о том, что они буквально мечтают увидеть Эмпайр-стейт-билдинг (часто ли она на него поднимается?), или планируют побывать в Большом Каньоне (чем она посоветовала бы там заняться?), или что у них дальний родственник вот только недавно переехал в Портленд (она с ним, случайно, не знакома?).