Стеклянный небосвод: Как женщины Гарвардской обсерватории измерили звезды

ДОКТОРУ ЭННИ ДЖАМП КЭННОН,

доброму духу Кирпичного корпуса, достославной собирательнице ученых степеней и наград, создательнице девяти бессмертных томов и нескольких тысяч овсяных печений, мастерице народных танцев и игры в бридж, крестной матери SW Андромеды и в первую очередь лауреатке

Дрейперовской медали Национальной академии наук –

первой медали, когда-либо врученной женщине этим почтенным собранием консерваторов, и одной из высочайших наград, вручаемых астрономам любого пола, расы, религиозных или политических пристрастий. В знак признания этой великой чести и от имени сотрудников Гарвардской обсерватории совершаю над вами помазание обычной звездной пылью, дарую вам метагалактическую эмблему удачи и возлагаю на вас сей символ в знак того, что вы стали самым веселым в мире Дрейперовским лауреатом.

Глава четырнадцатая Награда мисс Кэннон

Грядущие празднества в обсерватории обещали быть самым грандиозным мероприятием Харлоу и Марты Шепли: на сентябрь 1932 года была намечена трехгодичная генеральная ассамблея Международного астрономического союза. Приглашая МАС в Гарвард, директор предложил по этому случаю увеличить перерыв между съездами до четырех лет. Это поставило бы событие в один ряд с прежними приемами в европейских столицах, где главы Церкви и государства руководили пышными церемониями. Но вместо внешней мишуры генеральная ассамблея в Гарварде должна была ознаменоваться настоящим чудом природы – полным солнечным затмением. В среду 31 августа 1932 года без малого в 16:00 по местному времени Луна должна была заслонить Солнце, а небо над Новой Англией – потемнеть. Приезжие астрономы могли рассредоточиться вдоль полосы полного покрытия от Квебека до Мэна, Вермонта, Нью-Гэмпшира и Массачусетса, затем упаковать свое оборудование и отправиться в Кеймбридж.

Конечно, планам Шепли могла помешать плохая погода. По прогнозам шансы на идеальные условия наблюдения в день затмения составляли всего лишь 50 на 50, а невозможность наблюдать затмение, безусловно, испортила бы настроение астрономам. Даже мисс Кэннон расстроилась (хотя и ненадолго), когда во время затмения 1923 года в Южной Калифорнии набежавшее облако помешало ей заснять спектр солнечной короны. И все же директор сделал ставку на удачу. Он поручил Аделаиде Эймс, своей первой аспирантке, а теперь его помощнице в изучении галактик, подготовку к приему МАС.

В мае 1932 года в ожидании близящейся ассамблеи Шепли и мисс Эймс заканчивали свое обширное, решающее исследование внешних галактик. Они рассмотрели свыше тысячи островных вселенных, запечатленных на фотопластинках Гарвардского архива, расклассифицировали формы этих «туманностей», 700 из которых оказались спиралями, и подсчитали суммарный блеск каждой по унифицированной системе фотометрических величин. Каталог Шепли – Эймс впервые показал распределение подобных объектов по всему небу. Хотя в картине Млечного Пути Шепли все еще недоставало подробностей, они с мисс Эймс приблизились к определению контуров дальнего космоса. Он был больше, чем им представлялось, и как будто все время увеличивался. Еще в 1914 году Весто Мелвин Слайфер из обсерватории Лоуэлла в Аризоне продемонстрировал смещение спектров большинства спиральных туманностей в красную область. Это означало, что они удаляются от наблюдателя с огромной скоростью. Позднее Эдвин Хаббл в Маунт-Вилсон развил открытие Слайфера. Проведя трудоемкую оценку расстояний до убегающих спиралей, он увидел новое соотношение, которое назвали законом Хаббла: чем дальше галактика, тем быстрее она убегает.