Стенание

И с этими словами я выхватил кинжал и бросился туда, где Лиман, с большой ловкостью орудуя мечом, продолжал теснить Барака и Николаса к проходу, нанося могучие удары и парируя их выпады: благодаря многолетним тренировкам ему это было легко. Целью Лимана было, очевидно, отделить двоих противников от остальных, чтобы позволить Маккендрику и Вандерстайну подняться на борт. Бой рядом с «Антверпеном» продолжался, сталь звенела о сталь.

Я замахнулся кинжалом, чтобы вонзить его Майклу сзади в плечо. Услышав за спиной шаги, он слегка обернулся, и в это время Овертон поразил его в предплечье, а Джек схватил свой меч плашмя и нанес ему сильный удар в затылок. Стражник, как мешок с картошкой, рухнул у прохода, а Барак и Николас устремились обратно, к основному месту сражения.

Теперь нас было пятеро против четверых – Вандерстайна, Маккендрика и двух голландских матросов. Остальные члены команды, как я надеялся, выпивали в таверне. Внезапно один из моряков умудрился запрыгнуть обратно на корабль и протянул руку Вандерстайну, который, хотя уже и был ранен в ногу, прыгнул за ним, оставив на причале только двоих: своего товарища и шотландца.

Оказавшись на палубе, Андрес Вандерстайн и матрос перерубили мечами швартовы, удерживавшие корабль у причала, после чего моряк достал длинный шест и оттолкнулся. «Антверпен» неуклюже отделился от причала, и его тут же подхватило течение.

– Простите, братья! – крикнул Андрес двум оставшимся на берегу товарищам. – Уповайте на Бога!

– Остановить их! – завопил Стайс.

Но было поздно: «Антверпен» уже плыл по реке. Подхваченный течением, он быстро удалялся, вовсю раскачиваясь на волнах. Двое на палубе пытались управлять им, чуть не перевернув попавшуюся на пути лодку, которой еле удалось отгрести в сторону. Поток ругательств разнесся над водой, когда корабль направился на середину реки. Я увидел поднятый парус.

Оставшийся голландец и Маккендрик теперь стояли спиной к реке. Поняв, что положение безнадежно, они опустили мечи.

– Бросьте оружие на землю! – скомандовал Стайс.

Они повиновались, металл зазвенел по камням, и одноухий подручный Рича махнул своим бойцам: отбой. Я посмотрел на четыре лежащих ничком тела: голландского моряка, Кёрди, одного из людей Сесила и чуть поодаль, у прохода между бочками, Лимана.

– Он мертв, – сказал Барак.

Вахтенные на соседних кораблях смотрели на происходящее, вытаращив глаза, и что-то оживленно обсуждали на неизвестных мне языках, но Джек оказался прав: никто не захотел вмешиваться в схватку на мечах, в которой участвовала дюжина человек. Один из них закричал нам что-то по-испански, но мы пропустили его слова мимо ушей. Однако другие члены команды уплывшего судна могли в любой момент вернуться из таверны. Я посмотрел на голландца и Маккендрика. Встретив мой взгляд, голландец проговорил по-английски с сильным акцентом:

– Я есть подданный Фландрии. Не подлежать вашим законам. Вы должны нас отпускать.

– Плевать я хотел, чей ты подданный! – закричал Стайс. – Ваши трупы этой ночью будут плавать в реке!

Его голову и плечи заливала кровь из раны, и в свете фонаря он был похож на демона из театральной мистерии.

Голландец, похоже, оробел, но Джеймс Маккендрик произнес дерзко, звенящим голосом проповедника, со своим характерным шотландским выговором:

– Вы проиграли! Мы знаем, что вам нужна книга, написанная Энн Аскью. А она не в этом мешке, а у Вандерстайна. Вот почему мы отправили его на корабль. Вы проиграли! – повторил он торжествующе.

Стайс в бешенстве повернулся к Сесилу:

– Нужно перехватить этот корабль!

– На каком основании? – отозвался Уильям резким и властным тоном. – За экспорт еретической литературы? Но тогда через день все узнают о книге. Перехват иностранного торгового судна может вызвать дипломатический скандал, а это нам сейчас нужно меньше всего.

Наш одноухий сообщник вытер лицо окровавленным рукавом, а потом посмотрел на мешок в руках у Сесила:

– А может быть, он врет! Вдруг на самом деле рукопись там?

Он выхватил у юриста мешок, вывалил его содержимое на землю и пододвинул фонарь, чтобы хорошенько все осмотреть.

Я помог ему перебрать вещи, но, кроме смены одежды, Библии на голландском языке и кошелька с монетами, там ничего не было. Стайс швырнул кошелек на землю и, выругавшись, встал.

– Обыскать обоих! – крикнул он, указывая на Маккендрика и голландца.

Двое его людей схватили их и грубо обшарили под нашими с Сесилом внимательными взглядами, после чего вернулись к своему начальнику с двумя кошельками.

– Больше ничего, – сказал один из них.

– Проверьте, что внутри! – велел их предводитель.

Они развязали шнурки кошельков и заглянули туда. Воспользовавшись моментом, шотландец вдруг прыгнул вперед и схватил свой меч. Застав стоявшего рядом Леонарда Гоуэра врасплох, Маккендрик бросился на него и вонзил меч ему в живот. Гоуэр с криком отшатнулся на стоящего рядом подручного Стайса, едва не сбив того с ног, а шотландец, с изумительной для такого здоровяка быстротой, метнулся в проход, перепрыгнув труп Лимана. Люди одноухого бросились за ним и исчезли в темных переулках.