Стенание

– Оба слуги подтвердили, что в тот день мастер Коттерстоук казался совершенно счастливым, поскольку предвкушал появление на свет ребенка, которого носила под сердцем Дебора. Слуги оставили его у здания таможни: Коттерстоук сказал, что не знает, сколько здесь пробудет, и велел, чтобы они подождали снаружи. Дети пошли к причалам вместе с отчимом.

Было воскресенье, и у причалов стояла тишина. Чуть позже один рабочий услышал доносившийся из воды крик. Он сначала подумал, что это чайки, но вопль раздался снова, и рабочий понял, что это человек, который зовет на помощь. Он подбежал к воде и увидел там утопающего. Был полный прилив, и упавший с причала мужчина камнем пошел на дно. Рабочий позвал товарищей, чтобы те помогли ему вытащить тело на берег, но было уже поздно. Это оказался мастер Коттерстоук: его легкие были полны воды, и он определенно утонул. И очевидно, это случилось в туманный осенний день, когда, гуляя у края причала, вполне можно оступиться.

– Верно.

– Брат с сестрой на дознании дали показания: якобы их отчим зашел на корабль, а затем сказал, что хочет пойти посмотреть, какие товары можно купить на других приплывших судах. Детям же мастер Коттерстоук велел возвращаться к слугам, что они и сделали. В общем-то, вполне обычное поведение для купца, ничего подозрительного, не считая того, что по случаю воскресенья на причалах почти не было народа.

– А тот юрист, с которым вы говорили, участвовал в дознании?

– Нет. Но потом он еще раз встречался с Деборой Коттерстоук: та приходила, чтобы он помог ей оформить документы для утверждения завещания судом после похорон. Он сказал, что помнит, как глубоко скорбела безутешная вдова, что и неудивительно – ведь она меньше чем за три года потеряла одного за другим двух мужей. И дети тоже выглядели потрясенными.

– Она и впредь оставалась его клиенткой?

Коулсвин покачал головой:

– Адвокат написал ей, спрашивая, не желает ли она составить новое завещание, но миссис Коттерстоук не ответила. Чуть позже он слышал, что у Деборы случился выкидыш, – ничего удивительного при таких обстоятельствах. – Филипп вздохнул. – Старик помнит, что иногда видел ее с детьми на улице. А потом она продала свое дело, и ее сын, мой теперешний клиент Эдвард, решил искать себе другое занятие.

– И она больше не выходила замуж?

– Нет. Очевидно, считала своим долгом носить траур всю оставшуюся жизнь.

Я задумался:

– Вы считаете, что смерть мастера Коттерстоука не была несчастным случаем? – У меня перехватило дыхание. – И что в этом мог даже быть замешан кто-то из детей? Коронер поверил на слово ребятишкам, утверждавшим, что, когда они вернулись к слугам, их отчим был еще жив. – Я нахмурился. – Или это старая миссис Коттерстоук считала сына с дочерью виновными в смерти второго мужа? Все свидетельствует о том, что мать по какой-то причине невзлюбила обоих, а еще раньше мы говорили, что странная формулировка завещания, похоже, имела целью поссорить детей друг с другом. – Я взглянул на Филиппа. – Это ужасное предположение.

– Действительно ужасное. Однако, учитывая завещание их отчима, ни сами дети, ни Дебора не имели причин не любить этого человека или не доверять ему. – Коллега с серьезным видом посмотрел на меня. – Признаться, некоторое время я боролся со своей совестью, не зная, следует ли мне поговорить со старым слугой, добрейшим Воуэллом. Мой клиент не уполномочивал меня на это, но…

Я печально улыбнулся:

– Но надо же положить конец этому безумию, вырвать его с корнем.

– Я все думаю, не связана ли трагическая смерть отчима с этой их оголтелой враждой. Не даром же каждый из них говорит, что может здорово навредить другому.

– Я помню, как переживал Воуэлл, когда во время экспертизы между Эдвардом и Изабель возникла перепалка, – сказал я. – Он был очень расстроен, это очевидно.

– Но я не считаю себя вправе пойти и допросить его.

– Вы читали отчет коронера. И если поведение Изабель теперь представляет угрозу для нас обоих… – Я приподнял брови.

– Пустые угрозы сумасшедшей женщины. – Филипп тяжело вздохнул. – Позвольте мне хорошенько обдумать это, Мэтью. Дайте сперва помолиться.

Я бы предпочел, чтобы он немедленно пошел в дом Коттерстоука и взял меня с собой, но как я мог настаивать? Поэтому я встал, намереваясь откланяться.

– Когда решитесь, дайте мне знать, – попросил я Коулсвина. – И давайте в этом деле будем держать друг друга в курсе всего, что может касаться нас – персонально.

Он поднял голову и пристально посмотрел на меня своими голубыми глазами:

– Да, Мэтью. Обещаю.

Глава 38

Позже в тот же день я зашел в контору казначея Роуленда, но мне ответили, что он на совещании. В понедельник я снова заглянул к нему, и на этот раз клерк опять сказал мне, что его нет, хотя, проходя мимо окна казначея, я заметил через приоткрытые ставни его длинную фигуру в черной мантии, склонившуюся над письменным столом. Когда я вышел обратно, ставни были уже закрыты, и я с долей тревоги подумал, уж не избегает ли меня Роуленд по каким-то причинам.