Стенание

В тот день в трапезной я обедал с другим барристером, которого немного знал, – он собирался днем нанять лодку и прокатить свою семью до Гринвича и дальше. Как и сказал мне Роуленд в прошлом месяце, практически все корабли флотилии его величества, штук пятьдесят или около того, направлялись к Темзе, чтобы выстроиться от Грейвсенда до Детфорда: вдоль этой линии проплывут суда адмирала д’Аннебо. Королевские корабли уже начали прибывать.

– Говорят, «Великий Гарри» уже бросил якорь в Детфорде, – сказал мой коллега. – Соберутся все корабли, что в прошлом году были в Портсмуте и выпроваживали оттуда французов.

– Вот только «Мэри Роуз» среди них не будет, – заметил я.

– Что поделать, брат Шардлейк, – напыщенно произнес мой собеседник, – боевые потери неизбежны.

Во вторник, десятого августа, в конце рабочего дня я предложил Бараку и Николасу выпить в конторе по кружке пива. Скелли уже ушел домой. Мысли о пропавшем «Стенании грешницы» все еще постоянно гудели у меня в голове, и я подумал, что разговор с двумя посвященными в это дело может открыть какие-нибудь неожиданные перспективы. Джек спросил, нет ли каких новостей из дворца.

– Уже неделю ничего не слышно, – вздохнул я.

Мой помощник покачал головой:

– А рукопись по-прежнему неизвестно у кого. Но почему эти люди, если они хотят навредить реформаторам, не показывают ее королю?

– Хотел бы я знать! – развел я руками.

– Да еще этот Бертано, – добавил Николас. – Он уже должен быть здесь, если Лиман говорил правду. – Он вздохнул, и его зеленые глаза на мгновение обратились куда-то внутрь.

В ту же ночь, когда Лиман был застрелен, лорд Парр унес его тело – студенты, к счастью, не вернулись до утра. Я не сомневался, что Овертон, как и я, никогда не забудет бывшего стражника, чья голова внезапно разлетелась на куски прямо у нас на глазах.

– Нам известно теперь, что книга находилась у анабаптистов, – сказал я. – И Лиман был прав: среди членов кружка имелся шпион: кроме них, никто не знал про «Стенание грешницы». Это либо Кёрди, который теперь мертв, либо Маккендрик, который находится в бегах. Или же оба сразу. Причем работал шпион, кем бы тот ни был, на кого-то при королевском дворе, не иначе.

– На кого-то из влиятельных людей, – согласился Барак. – Но остаются открытыми два вопроса: на кого именно? И почему похитители до сих пор еще не раскрыли свои карты? – Он вопросительно посмотрел на меня. – Вы по-прежнему полностью исключаете Рича?

– Я никогда не исключаю Рича. Но кто бы это ни был, выжидать им совершенно не выгодно, даже опасно. Как только эта книга попала им в руки, их долг был отнести ее королю. А если похитивший хочет вызвать гнев Генриха и таким образом поспособствовать успеху переговоров с Бертано, то лучше всего было бы отдать ему книгу как можно скорее.

– Если только этот Бертано вообще существует, – заметил Джек. – Мы даже этого толком не знаем. А если такой человек и есть, я по-прежнему уверен, что Генрих никогда добровольно не откажется от главенства над Церковью.

– Лорд Парр думает, что прибытие в Англию кого-то вроде папского посланника совпало с переменой в поведении некоторых членов Тайного совета. И на Чаринг-Кросс зарезервирован дом, явно охраняемый стражей короля.

Николас согласился с Бараком:

– В таком случае наилучшее время, чтобы показать Генриху книгу, конечно, упущено. Как я слышал, королева играет значительную роль на церемонии в честь французского адмирала. Это знак того, что она снова в фаворе.

Джек хмыкнул:

– Томас Кромвель был на вершине власти, когда внезапно вышел из милости. Его сделали графом Эссексом, а буквально через несколько недель бросили в Тауэр и казнили.

Овертон покачал головой:

– Что вообще за человек наш король? – Он спросил это тихо, хотя у меня в конторе бояться было некого.

– Хороший вопрос, – ответил я. – Мы с лордом Парром как раз говорили об этом. Король впечатлителен, подозрителен, и если вдруг ополчится против кого-то, то становится безжалостным и непреклонным. Генрих считает себя всегда правым и склонен принимать желаемое за действительное. То, что королева прятала книгу и скрывала от него ее пропажу, он почти наверняка расценит как проявление неверности. И все же он по-прежнему ее любит и меньше всего хочет потерять. Он заставил людей Гардинера заплатить за то, что они назвали ее величество еретичкой, не представив никаких доказательств.

– Впрочем, все это не помогает нам ответить на вопрос, у кого же сейчас находится книга, – заключил Барак.

– Да, – согласился я.

– А как насчет моей идеи о двойном агенте? – поинтересовался Николас. – Мог такой человек сказать своим хозяевам про книгу, а потом, прежде чем ее успели передать, взять рукопись себе, попутно убив Грининга?

– С какой целью? – уточнил Джек.

– Например, чтобы переправить «Стенание грешницы» за границу.

– Если так, то теперь книга может быть только у Маккендрика. Где бы ни находился он сам.

От неожиданного стука в дверь все мы разом подскочили. Но, к нашему несомненному облегчению, на мое приглашение войти в комнате появилась Тамазин.