Стенание

– Значит, остается только Кёрди, Уильям Кёрди, которого мы считали такой искренней и чистой душой…

«Да, – подумал я, – но Кёрди мертв и не может сказать, кто был его хозяином. Его убили люди Рича».

Умирающий вновь посмотрел на меня и спросил:

– Ты один из нас?

– Один из кого?

– Из братьев. Верующих в новые небеса и новую землю. Тех, кого наши враги называют анабаптистами.

– Нет, я не из ваших.

Плечи Джеймса поникли, а потом он сурово посмотрел на меня:

– Знаешь, какие видения меня посещают? Великое будущее содружество, где люди в природной щедрости все делят поровну и мирно поклоняются Христу. Никаких властителей, никаких воюющих стран, все живут в полной гармонии… Это мне приснилось или я в самом деле узрел небеса, как ты думаешь?

– Думаю, приснилось, учитель, – печально ответил я. – Но точно не знаю.

Чуть погодя Маккендрик снова впал в беспамятство и еле-еле дышал. Я встал, и мои колени хрустнули. Узнав то, что мне было нужно, я медленно вернулся в главную палату, где Гай писал что-то за столом у дальней стены.

– Он снова лишился чувств, – вздохнул я. – А может быть, уснул, и ему снятся чудесные сны… А что, для него совсем ничего нельзя сделать? Положение и впрямь безнадежное?

Малтон покачал головой:

– Мы, медики, знаем признаки наступающей смерти.

– Понятно. – Я вспомнил, как Сесил сказал мне про королевских врачей, которые говорили, что Генрих не протянет долго. – Спасибо, что позвал меня, Гай. И вот еще что. Когда… когда он умрет, для больницы будет безопаснее, если его похоронят под вымышленным именем. Этого человека разыскивают в связи с возможной изменой.

Врач посмотрел на меня и сказал тихо, но страстно:

– Каждый вечер я молюсь, чтобы этот неизвестный мне ужас, в который ты впутался, поскорее закончился.

– Спасибо.

Я покинул больницу и, вернувшись домой, послал лорду Парру сообщение, пояснив, что шотландец нашелся и что шпионом точно был не он.

На следующее утро, очень рано, меня разбудил Броккет и вручил два полученных на рассвете письма. Первое было написано на дорогой бумаге и запечатано печатью королевы на красном воске: там говорилось, что этим утром я опять нужен в Уайтхолле. Второе письмо было от доктора Малтона и представляло собой наспех сложенный обрывок бумаги. Гай извещал меня, что Маккендрик ночью умер. И снова мой друг подписался только именем.

Глава 39

Разумеется, я тут же взял лодку и поплыл в Уайтхолл. Я не мог сообщить лорду Парру никаких новостей относительно книги королевы и понимал, что теперь, после того, что случилось с членами кружка Грининга, мы, скорее всего, уже никогда и не узнаем правду.

По пути к причалу Темпл я зашел в контору сказать Бараку, что должен срочно отлучиться и понятия не имею, когда вернусь. Мой помощник скучал в одиночестве – Николас и Скелли еще не пришли, – и я позвал его к себе в кабинет.

– Небось снова направляетесь в Уайтхолл? – спросил он.

– Да. Вчера вечером я нашел Маккендрика.

И я рассказал Джеку, что случилось в больнице.

– Значит, шпионом все-таки был мастер Кёрди, – протянул он.

– Похоже на то, – вздохнул я. – Я зашел в тупик.

– Тогда оставьте это политикам, пусть теперь они голову ломают, – проворчал Барак. – А вы сделали все, что могли.

– Не могу избавиться от чувства, что я подвел королеву.

– Вы сделали все, что могли, – раздраженно повторил Джек. – Между прочим, вы рисковали жизнью.

– Знаю. И не только своей, но также и твоей, и Николаса.

– Вот и покончим с этим. Если королева Екатерина падет, то лишь по своей собственной глупости.

Я снова оказался на пристани, где лодки перевозчиков толкались, соперничая за место у причальных тумб с лодками, которые привезли свежих лебедей для королевского стола и рулоны тонкого шелка. Причал сильно выдавался в реку, поэтому разгрузка шла даже в отлив. Впрочем, сейчас отлив еще только-только начался, и грязная серая вода плескалась у каменных нижних ступеней. Я вдруг вспомнил о бедном Питере Коттерстоуке, упавшем в реку в холодный осенний день. Я вылез из лодки и, запахнув мантию и поправив на голове шапку, посмотрел в направлении Королевской пристани. Там из-за длинного красного кирпичного фасада дворца виднелось ярко раскрашенное двухэтажное здание. Оно заканчивалось выстроенным над водой великолепным каменным навесом для лодок. К нему направлялась баржа: гребцы налегали на весла, двигаясь против течения, а на корме сидел мужчина в темной одежде. Я узнал плоское лицо и раздвоенную бороду – это был Уильям Пейджет, личный секретарь короля, начальник шпионов, один из немногих, кто знал, действительно ли посланник папы римского, некий Гуерино Бертано, находится в Лондоне.