Стенание

Я печально задумался – неужели весь этот разговор Екатерина затеяла с целью вновь наставить меня на путь истинный? – и искренне ответил:

– Я желал бы обрести Бога, но не могу найти Его сегодня ни в одной из религиозных партий.

– Я молюсь, чтобы это изменилось. Прошу вас, подумайте над моими словами.

Она посмотрела мне в глаза. Серьезная, сильная Екатерина Парр.

– Непременно, ваше величество.

Мимолетная грустная улыбка – и, кивнув мне, королева обратилась к Мэри Оделл:

– Нам пора вернуться и немного посидеть с фрейлинами. А то еще подумают, что мы ими пренебрегаем.

Мы двинулись по галерее обратно. Подойдя к двери, королева остановилась у столика, на котором стояли, негромко тикая, великолепные позолоченные часы в фут высотой.

– Время, – тихо проговорила она. – Еще одно напоминание, что мы лишь песчинки в пустыне вечности.

Миссис Оделл прошла вперед и постучала в дверь. Стражник с другой стороны открыл ее, и мы вышли в усиленно охраняемый вестибюль, где было несколько дверей, ведущих в апартаменты короля и королевы, а также на Королевскую пристань. В тот же момент другой стражник распахнул дверь в покои Генриха VIII, и оттуда вышли два человека: рыжебородый лорд-канцлер Ризли и личный королевский секретарь Уильям Пейджет с толстой кожаной папкой под мышкой. Наверное, они только что встречались с его величеством.

Увидев королеву, оба низко поклонились. Я тоже отвесил им поклон, а выпрямившись, увидел, что они оба изумленно уставились на меня: еще бы, какой-то горбун-законник прохаживается в обществе самой королевы по ее личной галерее. Особенно ошарашенный вид был у Ризли, и он слегка успокоился, лишь когда вслед за нами вышла Мэри Оделл: ее присутствие свидетельствовало, что Екатерина не гуляла наедине с мужчиной, который не является ее родственником.

Королева немедленно приняла царственный вид – спокойный, серьезный и несколько высокомерный. И пояснила:

– Это сержант Шардлейк из моего Ученого совета.

Взгляд Ризли опять напрягся, а большие карие глаза Пейджета какое-то время настороженно и пристально, не мигая, смотрели на меня. Потом, повернувшись к Екатерине, он опустил взгляд и спокойно проговорил:

– Ах да, он назначен, чтобы помочь вам в розыске драгоценного перстня.

– Вы слышали об этом, мастер секретарь? – отозвалась ее величество.

– Да, слышал. Мне было печально узнать об этой пропаже. Кажется, подарок вашей покойной падчерицы Маргарет Невилл, да упокоит Бог ее душу?

– Да, именно.

– Я видел, что имя сержанта Шардлейка включили в список вашего Ученого совета. И узнал, что молодой Уильям Сесил перешел на службу к лорду Хартфорду. Это потеря для вас, ваше величество: он проявил себя как весьма способный молодой человек.

«Да, – подумал я, – Пейджет в курсе всех перестановок в королевском окружении, он просматривает все списки, чтобы ничто интересное не прошло мимо него. Личный секретарь короля научился этой хитрости у Томаса Кромвеля, которому мы с ним оба служили в былые времена».

– Сержант Шардлейк тоже покидает Совет, – сказала королева. – Несмотря на все его усилия, пропавший перстень так и не удалось найти. Похоже, теперь уже мало шансов его разыскать.

Уильям Пейджет посмотрел на меня своим каменным немигающим взглядом и провел рукой по длинной раздвоенной бороде.

– Как жаль, что вор не найден и не повешен, – сказал он с ноткой укора в голосе, а потом похлопал по своей папке. – Извините нас, ваше величество, король только что подписал несколько важных писем, и они должны быть немедленно отправлены.

– Конечно. – Екатерина взмахнула рукой, отпуская обоих.

Ее собеседники низко поклонились, после чего удалились через маленькую дверь, ведущую в глубины дворцовых лабиринтов. Королева, Мэри Оделл и я остались среди бесстрастных стражников. Лицо Екатерины тоже было совершенно невозмутимым, ничем не выдавая ее чувств от встречи с Ризли и Пейджетом. Хотя она и знала, что по крайней мере Томас Ризли желал бы увидеть ее на костре.

– Ну что ж, стало быть, прощайте, Мэтью, – произнесла она с формальной улыбкой. – Еще раз спасибо.

Я низко поклонился и коротко прикоснулся губами к ее руке, ощутив аромат фиалки. Согласно правилам этикета, я не разгибался, пока королева и Оделл не удалились обратно в свои апартаменты и двери за ними не закрылись. После этого я выпрямился, ощутив боль в спине.

Оставив свою мантию со значком ее величества у одного из стражников, я покинул Уайтхолл, испытывая сложное чувство: облегчение, смешанное с грустью.

Глава 40