Стенание

Лодка остановилась у длинного павильона в конце Королевской пристани. На крыше этого павильона развевались бело-зеленые флаги Тюдоров. Мы взобрались по густо заросшим речным мхом каменным ступеням к двери, которую перед нами открыл стражник, и нас ввели в длинную галерею, соединяющую навес для лодок с дворцом. Вся она была завешана гобеленами с речными пейзажами. Торопливо подталкивая, нас провели через весь павильон, мимо выносящих вещи слуг, и ввели во дворец. Мы оказались в хорошо знакомом мне месте – в вестибюле, откуда открывались проходы к трем двойным дверям, возле каждой из которых стояла стража. Я вспомнил, что первая дверь вела в галерею королевы, вторая – в ее апартаменты, а третья – в покои короля. Вот эту последнюю дверь конвоиры теперь и открыли для нас. Какой-то слуга, тащивший оттуда расписную вазу размером почти с него самого, чуть не наткнулся на меня, и один из стражников обругал его. Нас быстро подвели к маленькой дверце с разукрашенной причудливым орнаментом притолокой и велели ждать, пока члены Тайного совета будут готовы. Мы ждали в пустой комнатушке, где уже не осталось никакой мебели, однако из окна открывался великолепный вид на сады. Через несколько минут внутренняя дверь распахнулась, и нас вызвали в зал самого Совета.

Пейджет начал с того, что потребовал подтвердить наши имена и поклясться на Библии говорить правду, одну только правду и ничего, кроме правды, как будто мы находились в суде. Но у Тайного совета и впрямь имелись такие полномочия. Потом королевский секретарь произнес с суровым осуждением в голосе, которое, как я заподозрил, исходя из собственного опыта, предназначалось для того, чтобы устрашить нас:

– Вы обвиняетесь в отрицании действительного присутствия тела и крови Христовых в мессе, что, согласно закону от одна тысяча пятьсот тридцать девятого года, считается проявлением ереси. Что вы можете сказать по этому поводу?

– Позвольте заверить вас, джентльмены, – ответил я, сам удивившись силе своего голоса, – в том, что я не еретик.

Филипп произнес с чисто адвокатской осторожностью:

– Я никогда не нарушал этот закон.

Эдвард Коттерстоук закрыл глаза, и я подумал, что он сейчас рухнет без чувств на пол. Но он открыл их снова, прямо посмотрел на Пейджета и тихо промолвил:

– Я тоже.

Епископ Гардинер перегнулся через стол и указал на меня своим толстым коротким пальцем:

– Мастер Шардлейк говорит примерно то же, что говорил и его бывший начальник Кромвель, когда тот был арестован и подвергнут допросу у этого самого стола. Я прекрасно все помню. – Он высокомерно усмехнулся. – Парламент тогда рассудил иначе. И то же самое может постановить суд Лондонского Сити, если мы решим отправить подозреваемых туда!

Уильям Пейджет посмотрел на Гардинера и поднял руку. Епископ снова сел прямо, а личный секретарь Генриха сказал более мягким тоном:

– У нас есть пара вопросов, которые мы зададим только вам, мастер Шардлейк.

Он кивнул Ризли, и тот наклонился над столом, агрессивно выпятив свою рыжую бородку.

– Насколько я знаю, недавно вы принесли присягу, чтобы работать в Ученом совете королевы. Это так?

– Да, лорд-канцлер, – ответил я. – Но работать там я собирался лишь временно.

– Почему?

Я глубоко вздохнул:

– Моей задачей было расследовать похищение из покоев ее величества одного очень ценного перстня. Он достался королеве от ее покойной падчерицы Маргарет Невилл.

Я с ужасом сознавал, что обманываю членов Тайного совета. Но не мог же я сказать им правду и поставить под удар других. Я взглянул на лорда Хартфорда и Уильяма Парра, но они не смотрели на меня. Я с трудом сглотнул, и мое сердце отчаянно заколотилось. Я боялся, что сейчас пол подо мной затрясется и закачается, но этого пока не случилось.

– Редкая драгоценность, – продолжал Томас Ризли насмешливым тоном. – Но я так понимаю, что вы его не нашли?

– Нет, милорд. И поэтому подал в отставку.

Лорд-канцлер кивнул, и его рыжая бородка колыхнулась вверх-вниз.

– Насколько мне известно, в штате королевы внезапно появилось несколько вакансий. Двух старших стражников и столяра, да к тому же еще мастер Сесил перешел на службу к графу Хартфорду. Все это очень странно и загадочно… – Ризли пожал плечами, и я не знал, закидывает ли он таким образом удочку, дабы выведать правду, или просто заметил эти перемены и гадает, не кроется ли за ними нечто большее.

Тут, глядя не на меня, а на свои сцепленные руки, заговорил Ричард Рич:

– Лорд-канцлер, это внутренние дела королевы, и они не имеют никакого отношения к обвинениям, которые мы в данный момент рассматриваем. Мастер Шардлейк много лет консультировал ее величество по правовым вопросам.

Он посмотрел на Ризли, и я с облегчением понял, что тайный советник помогает мне, желая скрыть, что также участвовал в недавнем расследовании.

Сэр Томас, похоже, был озадачен его вмешательством.

Гардинер еще сильнее сдвинул черные брови и гневно посмотрел на Рича:

– Если этот человек, – он махнул рукой в мою сторону, – и его соучастники обвиняются в ереси, то любые их связи с королевой, несомненно, касаются Совета.