Стенание

– Мастер Коулсвин и мой брат ходят в одну и ту же церковь, где священник – известный радикал. Коулсвин и мастер Шардлейк вместе ужинали, и однажды я услышала, что, прощаясь на крыльце, оба говорили ересь. И еще мастер Шардлейк специально выбрал неподходящего эксперта, чтобы тот осмотрел картину и вынес решение не в мою пользу. – Теперь Изабель уже вовсю тараторила, и я подумал: «Неужели она сама верит тому, что говорит?» Я знал по опыту, как люди искажают факты, дабы истолковать их в свою пользу, но Тайный совет был слишком опасным местом для таких манипуляций. А она продолжала: – Эдвард готов на все, чтобы только навредить мне, он порочен, глубоко порочен…

– Не более, чем ты сама, – тихо проговорил ее брат.

Пейджет пристально посмотрел на него:

– Что вы хотите этим сказать?

Тут вмешался Филипп:

– Только то, что конфликт между моим клиентом и его сестрой уходит корнями в события, которые имели место очень давно, еще во времена их детства.

На лице миссис Слэннинг отразился страх: она поняла, что Коулсвин только что косвенно намекнул на то, что они с Эдвардом совершили сорок лет назад, и что теперь он может сослаться на это при всех. Ее лицо побледнело, и сморщенная кожа на нем словно бы разом обвисла. Изабель охватил ужас.

– А кто был экспертом? – Пейджет взглянул на Дирика.

– Некий мастер Саймон Адам; он архитектор, специалист в строительстве домов, – пояснил Винсент. – Моя клиентка утверждает, что ходят слухи, будто бы он сочувствует радикалам.

– Не просто слухи, – дерзко возразила женщина. – Одна моя подруга говорила мне, что ее служанка знает его семью…

– Это сплетни из третьих рук, – категорически заявил я.

Миссис Слэннинг обернулась к Дирику за поддержкой, но тот молчал. Эдуард Сеймур подал голос:

– Значит, мастер Шардлейк посоветовал вам взять в эксперты мастера Адама?

Изабель поколебалась, а потом с явной неохотой ответила:

– Нет. Но я попросила у него перечень экспертов, и этот человек возглавлял его. Я уверена, мастер Шардлейк специально подстроил все так, чтобы я выбрала Адама.

– Миссис Слэннинг настояла, чтобы я дал ей список экспертов, и пригласила мастера Адама вопреки моему совету, – заявил я.

Неужели ее память до такой степени могла исказить то, что было на самом деле? Взглянув на Изабель, я понял, что это вполне вероятно.

И тогда Уильям Парр, граф Эссекс, совершил то, что кардинально переломило ход допроса. Он рассмеялся.

– Вы утверждаете, мадам, что мастер Шардлейк специально подсунул вам этого эксперта? – спросил он. – Да он попросту перечислил всех специалистов в алфавитном порядке. Учитывая, что фамилия этого человека начинается на «А», неудивительно, что именно он и возглавлял список.

Хартфорд и Рич тоже рассмеялись, и даже уголка губ Пейджета коснулась унылая улыбка. Лицо Изабель побелело как мел. Однако Гардинер ударил кулаком по столу:

– Это не повод для веселья! Какую конкретно ересь говорили эти трое?

Филипп совершенно спокойно сказал:

– Милорд, не было никакой ереси. Слова, на которые миссис Слэннинг ссылается в письме, произнес вовсе не мастер Шардлейк, а я сам, прощаясь с гостем на крыльце.

Я с благодарностью посмотрел на своего коллегу.

– Да, я говорил о важности молитвы и изучения Библии, но ни словом не упомянул про мессу, поскольку мне и в голову не пришло бы ее отрицать, – добавил Коулсвин.

– Ну, мадам? Это верно? – резко спросил Эдуард Сеймур.

Изабель поистине растерялась:

– Я думала… Я думала, что это говорил Шардлейк. А не Коулсвин. Хотя вполне могла спутать голоса. – На секунду она смутилась, но быстро оправилась. – В любом случае они еретики.

– Однако про мессу речи в тот вечер не шло? – спросил Пейджет.

– Ну… возможно, мне просто послышалось. Они стояли далеко… Как вы считаете? – Женщина покраснела и повернулась за помощью к Дирику, но тот безучастно произнес:

– Ничего не могу сказать на сей счет, мадам, поскольку меня там не было.

Изабель посмотрела на него беспомощно – наверное, впервые в жизни эта дамочка так растерялась – и задрожала.

«Всем прекрасно известно, – подумал я, – что Винсент берет любых клиентов, в том числе и самых агрессивных, но миссис Слэннинг оказалась слишком непредсказуемой даже для него».

Тут Рич произнес высокомерным тоном:

– Эта женщина только понапрасну отнимает у нас время.

Гардинер снова сердито посмотрел на него и обратился к Филиппу:

– Но вы говорили, что изучение Библии и молитвы – истинный путь к спасению?

– Да, говорил. Однако это не ересь.

Уже полностью потеряв терпение, епископ проревел:

– Всем известно, что король не любит эти бесконечные разговоры о религии! Как он сказал в своей речи перед парламентом в прошлое Рождество, «хотя Слово Божие и позволено произносить по-английски, оно должно использоваться, чтобы воодушевлять совесть людей».

– Именно это мы с мастером Шардлейком и делали – воодушевляли нашу совесть. – Филипп посмотрел на Изабель. – Это скорее уж миссис Слэннинг легкомысленно обращается со Словом Божьим, дабы использовать его в личных распрях.

После этого воцарилось молчание: с подобным заявлением трудно было поспорить. Потом Ризли повернулся к Коулсвину: