Стенание

В Большом дворе я увидел два пиршественных шатра, о которых упоминал Николас, искусно раскрашенных под кирпичную кладку, с развевающимися над ними флагами Англии и Франции. Даже в меньшем из них легко могла разместиться сотня человек. Повсюду были также поставлены королевские шатры еще меньшего размера, и их яркое многоцветье придавало происходящему праздничный вид. Сотни людей, в основном мужчин, хотя было среди них и изрядное количество женщин, все в своих лучших нарядах, стояли, беседуя, на широком дворе. Туда-сюда сновали лакеи, разносившие серебряные кувшины вина и предлагавшие сласти с подносов. Стоял неумолчный гул голосов.

Привратник отметил мое имя в списке – конечно же, был составлен список, а как иначе? – и сказал мне, что в шесть часов король и королева проследуют с адмиралом д’Аннебо и своей свитой от Больших ворот через Большой двор и войдут в пиршественные шатры. Потом планируются музыка и танцы. Когда затрубят трубы, все мы должны будем радостно закричать, а до этого мне было велено общаться с прочими, просто общаться.

Я взял у лакея бокал вина и пошел в толпу искать лорда Парра. Его нигде не было, хотя я увидел другие знакомые лица. Старый герцог Норфолк, в алом камзоле с белым меховым воротником, несмотря на зной, стоял со своим сыном графом Сурреем, которого я раньше видел в приемной королевы в Уайтхолле. Оба взирали на толпу с презрением истинных аристократов. Епископ Гардинер в своем белом стихаре что-то настоятельно говорил в углу лорд-канцлеру Ризли. Оба казались озлобленными. Эдуард Сеймур, граф Хартфорд, блуждал по двору, самоуверенными расчетливыми глазами оглядывая толпу городских сановников и мелких придворных чинов. Рядом с ним была худенькая женщина, в зеленом кринолине и шляпе с пером. Многие говорили, что он добился успеха как воин и политик благодаря тайному руководству своей жены. Я с интересом взглянул на эту даму: у нее было определенно кислое и язвительное лицо.

Вино оказалось очень крепким. От него и от стоящего вокруг гула у меня слегка закружилась голова. Я увидел сэра Уильяма Пейджета, в его обычной темной одежде, – он расхаживал с какой-то женщиной, которая, несмотря на пышный наряд, сохраняла приятный скромный вид. Когда она что-то сказала, королевский секретарь обернулся к своей спутнице, и его жесткое лицо неожиданно смягчилось.

Я вспомнил, как лодочник плюнул в реку. Все эти пышные празднества были устроены ради д’Аннебо, представителя французской стороны. Интересно, а где Бертано, посланник папы римского? Конечно, не здесь, ведь его миссия держалась в строгом секрете. Возможно, он уже покинул Англию. Пока я медленно бродил туда-сюда, высматривая лорда Парра, золотая цепь на моей шее становилась все тяжелее, а солнце пекло все жарче, и в конце концов я остановился в тени раскидистого дуба у внешней стены.

Почувствовав, как кто-то коснулся моего плеча, я обернулся и увидел сэра Томаса Сеймура, в серебристом камзоле, с короткой желтой накидкой на плечах и такой же желтой, в тон ей, лихо надетой набекрень шапке.

– И снова мастер Шардлейк, – насмешливо проговорил он. – Вы здесь как член Ученого совета королевы?

– Нет, сэр Томас. Как сержант Линкольнс-Инн. Я больше не служу королеве.

Сеймур приподнял брови:

– В самом деле? Но, надеюсь, вы не вышли из милости ее величества?

– Нет, сэр Томас. Просто поставленная передо мной задача исчерпала себя.

– А, тот пропавший перстень с драгоценным камнем!.. Нехорошо, что какой-то слуга украл столь дорогой сердцу королевы предмет и это сошло ему с рук. Непорядок. Злодея надо разыскать и казнить. – Мой собеседник сдвинул брови. – Это ведь был перстень, да?

– Да, абсолютно верно.

Сеймур медленно кивнул, теребя свою длинную, блестящую медно-рыжую бороду:

– Все это очень странно… Ну ладно, я должен разыскать своего брата. На пиру мы будем сидеть за королевским столом. – Он снова самодовольно улыбнулся.

«Тщеславный тупица, – подумал я. – Неудивительно, что даже родной брат не хочет видеть тебя в Тайном совете».

Мои чувства, должно быть, отразились у меня на лице, потому что Томас нахмурился:

– Жаль, что вас не пригласили на обед. За столом будут только важные персоны. Наверное, вам будет неловко стоять здесь. Вы и так уже переминаетесь с ноги на ногу.

Я знал, что этот человек никогда не упустит возможности оскорбить меня, и ничего ему не ответил. Он же наклонился поближе и сказал:

– Держите ухо востро, мастер Шардлейк. Все меняется, да, меняется… – Затем сэр Томас кивнул и с ехидной улыбкой удалился.

Я смотрел ему в спину, на его нелепую накидку, гадая, что Сеймур имел в виду, и тут заметил чуть поодаль Мэри Оделл, в темно-синем платье, со значком королевы на головном уборе: она беседовала с каким-то молодым человеком в оранжевом камзоле и, похоже, скучала. Я подошел к ней, снял шапку и поклонился. Золотая цепь при этом зазвенела.

– Мастер Шардлейк, – сказала фрейлина, и в голосе ее послышалось облегчение.

Молодой человек, красивый, но с жестким расчетливым взглядом, как будто немного обиделся и покрутил ножку своего серебряного кубка.