Стенание

– Мы подготовим письменный отчет, но, я думаю, мы с мастером Адамом пришли к согласию, – сообщил Вулфси с торжествующим блеском в глазах. – Эту стенную роспись нельзя снять, не нанеся фреске непоправимого ущерба. Можете сами посмотреть из соседней комнаты, где штукатурка так усохла, что стена дала трещину, которая с этой стороны почти не видна, хотя, если присмотреться, ее можно различить. Если попытаться удалить деревянные крепления, штукатурка просто осыплется. Вы согласны, мастер Адам?

Эксперт миссис Слэннинг в нерешительности посмотрел на меня и сконфуженно развел руками:

– То же самое скажет вам любой человек, разбирающийся в строительстве. Тут двух мнений просто быть не может.

Я услышал резкий вдох Изабель, а на лице Эдварда появилась отвратительная ухмылка.

– Пойдемте, мы вам покажем, – пригласил Вулфси.

Мы прошли в соседнюю комнату, где на стене была ясно видна тонкая трещинка. Затем, вернувшись в гостиную и присмотревшись, мы заметили под росписью трещинку и с этой стороны тоже.

Коттерстоук улыбнулся и удовлетворенно заключил:

– Что ж, вопрос решен.

Я снова посмотрел на стену. Насколько я мог понять, Вулфси был прав. Архитектор, решивший во что бы то ни стало стоять на своем, мог бы возражать и изворачиваться, но Адам явно был не из таких. Коулсвин повернулся ко мне и сказал:

– Похоже, что так и есть, сержант Шардлейк. Стенная роспись всегда создавалась как часть домашнего интерьера и может существовать только в этом качестве. Таким образом, мы должны рассматривать ее как движимое имущество, неотделимое от недвижимого.

– Я бы хотел внимательно ознакомиться с отчетом экспертов, когда он будет подготовлен, – ответил я, чтобы выиграть время, хотя и знал, что такой отчет не вызовет сомнений.

Настояв на том, что выберет архитектора самостоятельно, Изабель обрекла свое дело на неудачу. И теперь все, даже Эдвард, посмотрели на нее. Она стояла с окаменевшим видом, глядя на фреску, такую старую, прекрасную и хрупкую, на это пережившее столько лет изображение родителей, брата и ее самой. Услышав заключение экспертов, она сперва мертвенно побелела, но затем, пока я наблюдал за миссис Слэннинг, лицо ее все розовело, и в конце концов бумажная бледность перешла в пурпурный багрянец. Женщина ткнула пальцем в бедного Адама и выпалила:

– Какую церковь вы посещаете?

Тот смешался:

– Думаю, это не ваше дело, мадам.

– Боитесь сказать? – Голос моей клиентки скрежетал, как напильник.

Тут вмешался Эдвард, подняв худую руку:

– Не отвечайте ей, сэр: она не в своем уме.

Изабель выпрямилась во весь рост, не отрывая гневного взгляда от Адама:

– Вы не отвечаете, сэр, но позволяете моему брату говорить с вами, хотя считается, что вы работаете на меня. У меня нет более сомнений в том, что вы еретик, как и мой брат, и этот адвокат! Вы тут все заодно!

Внезапно Эдвард Коттерстоук вышел из себя.

– Да ты ненормальная, Изабель! – взорвался он. – Поистине ненормальная! Ты была такой с детства, с тех пор как заставила меня…

В комнату торопливо вошел Воуэлл и замахал руками, привлекая внимание к себе:

– Мастер! Миссис! Пожалуйста, не надо! Вспомните своих покойных родителей… – Он едва не плакал.

Эдвард уставился на него и вдруг захлопнул рот. Его сестра тоже замолкла, глубоко дыша, но потом продолжила более спокойным, хотя и по-прежнему полным злобы тоном, обращаясь к Адаму:

– Я тщательно выясню все, сэр, и непременно узнаю, не связаны ли вы с еретиками. – Она ткнула пальцем в Коулсвина. – Вы и мой брат – точно еретики; мне известно, что ваш священник был под следствием у епископа, и говорят, он отрицал, что в мессе присутствует тело Иисуса Христа!

– Однако против него не нашли никаких улик, – с достоинством ответил Филипп, хотя голос его дрожал от гнева. – Я поддерживаю все, что он заявлял публично.

Эдвард бросил на Коулсвина тревожный взгляд. Изабель заметила это и прищурилась:

– Я выясню, что именно он заявлял, можете не сомневаться.

Вулфси и Адам явно чувствовали неловкость от того, какой оборот принял спор, и эксперт Изабель обеспокоенно сказал:

– Я посещаю церковь Святой Марии в Олдгейте, мадам, и следую указам короля. Это всем известно.

– Ты порочная женщина! – выплюнул Эдвард Коттерстоук. – И прекрасно знаешь, что я могу рассказать о тебе…

Миссис Слэннинг впервые взглянула на него и прошипела:

– А я – о тебе!

Брат и сестра уставились друг на друга, глаза в глаза, но потом Изабель отвела взгляд и вышла из дома, громко хлопнув дверью. Я посмотрел на слугу. Патрик Воуэлл стоял, сцепив руки, и чуть не плакал.

Вулфси и Адам торопливо поклонились мне и Коулсвину и поспешно вышли вслед за миссис Слэннинг. Я услышал, как в прихожей мастер Адам посетовал:

– Клянусь святой Марией, сэр, отправляясь сюда, я и не представлял, во что ввязался!

– Я тоже, пожалуй, пойду, – сказал Эдвард. – Благодарю вас, мастер Коулсвин.

Он кивнул своему адвокату. Похоже, его встревожила перепалка с Изабель. Воуэлл проводил хозяина. Ни брат, ни сестра на протяжении всего времени не удостоили его ни словом. Филипп и я остались вдвоем.