Стенание

Тут я ощутил что-то на руке и, взглянув вниз, увидел на рукаве большое мокрое пятно. С неба стали падать крупные капли, и Барак скомандовал:

— Все под крышу! Пошли, женушка, спрячь поскорее Джорджа!

Мы все вошли в дом, а дождь вскоре превратился в ливень. Несколько женщин помогли Джейн спасти сласти, пока те не промокли. Когда мы оказались в гостиной, я оглянулся в поисках Гая, но тот уже исчез.

Глава 32

Я пробыл в гостях еще некоторое время. Снаружи непрестанно стучал дождь, а потом до нас донеслись раскаты грома. Отсутствие Гая не осталось незамеченным. Я сказал Тамазин, что ему стало нехорошо, а вскоре и сам откланялся. Гроза закончилась, и, когда я шел домой, в воздухе пахло сыростью и странной свежестью, несмотря на хлюпающую под ногами отвратительную бурую слизь, этакую смесь грязи и нечистот.

Придя домой, я услышал доносившиеся из кухни женские рыдания. В прихожей со смущенным видом стоял кавалер Джозефины Эдвард Браун и вертел в руках шапку.

— В чем дело? — резко спросил я. Эдвард казался мне порядочным молодым человеком. Если это он чем-то обидел мою служанку… — Кто там плачет?

— Это почтенная миссис Броккет, сэр, — торопливо ответил Браун. — Мы с Джозефиной вернулись и нашли ее в смятении на кухне. Простите, что жду в вашей прихожей, сэр, но Джозефина меня выставила.

— Ладно, ничего страшного.

Я отправился к женщинам. Агнесса Броккет сидела за столом без чепца, обхватив голову руками, а рядом с ней пристроилась Джозефина. Когда я вошел, Агнесса подняла голову, и спутанные каштановые волосы упали ей на лицо.

— Что стряслось? — поинтересовался я.

Мне ответила молодая служанка:

— Миссис Броккет получила ужасные новости от родственников, сэр. Когда мы с Эдвардом вернулись, я увидела, что она плачет. Все будет хорошо, я позабочусь о ней.

Агнесса посмотрела на меня:

— Извините меня, я лишь глупая женщина…

— Где Мартин? — спросил я.

— Отправился в город, сэр. — Миссис Броккет с заметным усилием попыталась взять себя в руки, вынула носовой платок и вытерла глаза. — Ему не очень понравился хлеб, который доставили от мастера Дава, и он решил разобраться лично. Пожалуйста, не говорите, что видели меня в таком состоянии, мастер Шардлейк.

— Я бы хотел знать, что случилось, Агнесса.

Женщина глубоко вздохнула и повернулась к Джозефине. Та растерянно посмотрела на меня, и тогда миссис Броккет тихо сказала:

— У нас есть сын, сэр. Наш единственный ребенок, и он попал в беду. Его дела пошли плохо, и сейчас он в долговой тюрьме в Лестере.

— Печально это слышать, — ответил я.

Миссис Броккет покачала головой:

— Джон был такой милый, очаровательный мальчик… У него были такие планы выйти в люди, пробиться в жизни!

Я сел напротив служанки:

— В этом нет ничего плохого.

Агнесса нахмурилась:

— Мартин так не считает. Он думает, что каждый должен занимать свое место, которое определил ему Бог. Он всегда был строг с Джоном, — думаю, поэтому мальчик и покинул родной дом так рано. — Она быстро взглянула на меня. — Но я не хочу плохо говорить о муже, сэр. Несмотря на свою строгость, он очень любит Джона.

— Как ваш сын попал в тюрьму, Агнесса? Может быть, как адвокат я смогу вам помочь…

Миссис Броккет грустно покачала головой:

— Слишком поздно, сэр. Джону удалось убедить кое-кого в Лестере ссудить ему денег, чтобы купить земли, принадлежавшие старым монастырям. Он хотел придержать их, пока цены на землю не вырастут.

— Неужели ему дали деньги без залога? — удивился я.

Агнесса печально улыбнулась:

— Джон, если захочет, может очаровать птиц на деревьях. — Но тут ее лицо вновь омрачилось. — Однако цены на землю продолжили падать, кредиторы потребовали вернуть деньги, возбудили иск, и весь прошлый год наш сын просидел в лестерской тюрьме, где и останется, пока не выплатит долг.

— Печально это слышать, — повторил я.

— Мы с Мартином выслали ему денег — в этом страшном месте, если у тебя нет средств на еду и одежду, остается только умереть от голода и холода. Бедный мальчик старается понемногу выплатить долг. Но это целых двадцать фунтов. Теперь Джон написал, что наши деньги не покрывают даже процентов и кредиторы говорят, что долг вырос. — Она покачала головой. — Боюсь, теперь Джон так и умрет в тюрьме. В январе у него случилось воспаление легких, а уж если придется провести там и следующую зиму… — Она не закончила фразу. — Пожалуйста, не говорите Мартину, что я все рассказала вам, сэр. Это стыдно, а он такой гордый и не хочет, чтобы другие знали о нашей беде…

— Как хотите, Агнесса. Но, возможно, я мог бы что-то сделать…

— Нет, сэр, пожалуйста! Мы уже консультировались с юристом, и он сказал, что ничем помочь нельзя. Только ничего не говорите Мартину, — настойчиво умоляла женщина. — Ему будет… очень больно.

— Что ж, ладно. Но подумайте о моих словах. Я помогу, если смогу.

— Спасибо, сэр.

По тону Агнессы я догадался, что она не сообщит мужу о моем предложении.