Стэнли Кубрик. С широко открытыми глазами

Кристиана, напротив, любила природу. Он могла взять свои краски и мольберты в какой-нибудь отдаленный уголок парка и весь день рисовать там. Стэнли купил ей новый «Мерседес ORV», чтобы перемещаться по Чайлдвикбэри. Мы укрепили и расширили багажник на крыше, так что Кристиана могла сидеть на крыше автомобиля с мольбертом на своем деревянном кресле и видеть все с более высокой точки обзора. Когда погода была плохой, она рисовала и слушала музыку в своей студии на первом этаже. В кабинете Стэнли на третьем этаже тоже стояла стереосистема. Вивиан выбрала ее для него. Аня по-прежнему брала уроки оперного пения и практиковалась в Сосновой комнате, где Катарина и Кристиана также играли на фортепиано. Иногда Стэнли брал в руки барабанные палочки и играл партии в Бильярдной комнате. Я всегда находил странным, что семья с таким прекрасным слухом никогда много не играла на музыкальных инструментах вместе, такие сессии длились не более нескольких минут на рождественской вечеринке.

Несмотря на то что Стэнли не был католиком, он всегда праздновал Рождество. В Сосновой комнате всегда появлялось огромное дерево с сотней небольших огоньков, а Кристиана раскладывала гирлянды вокруг дома. Стэнли не очень-то интересовался религией, он также не понимал религиозного фанатизма. Флигель в Эбботс-Мид был прекрасным примером религиозной толерантности: Стэнли был евреем, я католиком, Андрос православным, а Маргарет протестанткой. Вскоре после того, как я познакомился со Стэнли, я рассказал ему историю, которая заставила его громко смеяться: история повествовала о Клоде, моем французском друге, с которым я познакомился, когда работал на чулочно-вязальной фабрике. Клод был евреем, а его жена была настоящей ортодоксальной еврейкой. Клод не очень-то уважал некоторые ограничения, накладываемые его верой, особенно когда это касалось еды, потому что он обожал бекон, сосиски и другие запрещенные продукты. Каждое субботнее утро, когда его жена шла в синагогу на шабат, он придумывал отговорки, в которые чаще всего была вплетена его машина, и тайком ехал к моему дому: «Эмилио будет чинить мой карбюратор», «Эмилио заменит масло в двигателе» или даже «Эмилио хочет взглянуть на образцы носков». Когда он приезжал, он до отказа насыщал себя пищей. Этот грешный завтрак, казалось, был лучшим, что он когда-либо ел.

– Для тебя это было проблемой, Эмилио? Что он грешил?

– Нет, а почему это должно быть проблемой? Иисус сказал: «Возлюби ближнего своего как самого себя»; мой поступок был актом христианского милосердия. Если кто бы и разозлился, так это его Бог!

Внезапное потрясение нарушило мирное течение времени в Чайлдвикбэри. Катарина объявила, что хочет уехать и жить сама по себе. Ей было 30, и это было понятно. Но Стэнли не мог этого понять. Он целыми днями мучил себя, пытаясь найти причины, по которым их дочь хочет покинуть их. Наконец, в расстроенных чувствах, он согласился позволить ей искать квартиру. Когда Катарина нашла место, которое ей понравилось, Стэнли попросил меня съездить и посмотреть на него. Барнс был прекрасным районом на юго-западе города. Он располагался близко к изгибу Темзы, его расположение сберегало район от излишнего городского трафика. Я не увидел в этом ничего плохого и высказал одобрение.

– Ты позаботишься о перевозке ее вещей, Эмилио, так же, как ты делал с моими.

Некоторое время спустя Аня решила пойти по стопам Катарины.

– Почему они так со мной поступают? – тревожно вопрошал Стэнли.

– Они ничего плохого тебе не делают, – объяснял я. – Это нормально, Стэнли. Они выросли и хотят быть независимыми. Они хотят учиться на своих собственных ошибках; это так и работает.

– Но почему?

– Нет никакой причины почему, ну или, по крайне мере, я думаю, что ее нет. Просто так происходит. Так всегда было. Говорю тебе, не о чем беспокоиться.

И Стэнли сдался. Аня переехала в дом в Западном Хэмстеде, еще одном спокойном районе Лондона. Стэнли попросил меня проверить и ее дом. Он хотел знать, какие там соседи, есть ли там охранная сигнализация, может ли начаться пожар… Катарина работала ассистентом в художественно-постановочном цеху «Барри Линдона» и «Сияния» и открыла, что у нее есть способности к подготовке декораций. Она нашла работу в Пинвуде, где Оливер, один из племянников Кристианы, к ней присоединился. Я хорошо его знал, потому что Вивиан часто приглашала его на Фарм-Роуд на ужин.

– Дома они готовят какие-то странные блюда, – говорила она, – мама ест то, что я не люблю, а папа ест, когда ему вздумается… Мы можем поужинать с Марисой и Джоном?

В то же самое время Аня тоже начала работать, по большей части в театрах, там она пела в операх. Постепенно она становилась более опытной, она начала играть активную роль в собственных постановках. Так же, как и работа Стэнли, работа Ани втягивала всю семью: Катарина помогала с декорациями, а Кристиана давала дочери советы и комментировала ее работу. Кубрики просто не могли жить друг без друга.

Глава 8 Стэнли

– Эмилио, скорее поезжай домой, это катастрофа!