Степени (СИ)

Ему не казалось странным, что он может валяться тут, накачанный лекарством, и рассуждать о чём-то, вариться в собственных мыслях, своём апатичном глухом отчаянии, хотя не должен был вообще себя помнить, осознавать внутри этого состояния. Он должен был быть в беспамятстве. Абсолютном, лишённом даже этого тумана. Как раньше. В прошлом своём заключении на пятом уровне.

Но в этот раз всё было не так.

И впервые он не рвался выяснять причины того, что с ним происходило.

Как будто сам себя лишил всех прав.

- Габриэль…

Слабый звук прошил его, кажется, насквозь. Дымка разрозненных видений подёрнулась, являя его взору силуэт матери. Силуэт мерцал и никак не хотел обретать плотность, а отзвук произнесённого имени загулял по камере, рикошетя слабым эхом от стен.

- Что ты здесь делаешь? – добавил он к этому эху новых, низких тонов, – тебе же плохо.

- Питеру нужна твоя помощь, – голос матери стал звонче и громче, обрастая вполне ожидаемой от такого человека, как миссис Петрелли, но до сих пор незнакомой Сайлару, жёсткостью.

- Питер не хочет иметь со мной ничего общего. Я убийца.

- Речь не о том, что он хочет, а о том, что я прошу тебя сделать, – она словно чеканила слова, каждое по отдельности, отдельным точным ударом, и также акцентированно выдавала их, по одному, чтобы каждое, хлестнув по распаренному туманом сознанию Сайлара, оставило на нём ощутимый след, – так что хватит уже киснуть, и давай, выходи из камеры.

- Я здесь по праву. И, – Сайлар окинул расплывающимся взглядом свои оковы и стены камеры, – я даже при желании не смогу сбежать. Мои способности блокируют.

- Ну а как же я тут оказалась? – кольнув ехидством, голос неожиданно смягчился, добавив к подначиванию явственную гордость, – о, Габриэль, ты и половину своих способностей не знаешь. Покажи… – голос постепенно начал приближаться и почему-то затихать, истаивая в пелене, поглощающей и звуки, и предметы, и падающий из коридора свет, – покажи всем, что ты мой любимчик, – и чем больше затихали слова, тем беззастенчивее они становились, будто пелена поедала и стеснение тоже, – чтобы мама тобой гордилась… давай… покажи…

Шёпот лизнул уже где-то у самого уха, и – вместе с общим фоновым гулом – оборвался так резко, как будто кто-то нажал на кнопку выключения звука.

Распахнув глаза, Сайлар телекинезом разорвал оковы, обычным жестом освобождённой руки сдёрнул с лица пластырь, удерживающий катетер; без малейшей заминки сорвал с петель дверь и, выйдя из камеры и заглянув на миг к матери, чтобы поцеловать её в лоб, – не волнуйся, я спасу Питера, – помчался к брату. Уже второй раз в жизни не думая о последствиях своего поступка, не рассчитывая баллов, которые он ему принесёт, и снова весь расцветающий надеждой и потребностью быть настоящей, приросшей частью этой семьи.

* *

Он знал, где искать Питера, и поэтому не потратил много времени, чтобы добраться до него.

Он позволил себе прежнюю, пробирающую до мурашек всех, кто когда-либо имел «удовольствие» её видеть, полуулыбку, специально для милого доктора Суреша с недвусмысленным намерением склонившегося над Питером со шприцом в руке.

Не растрачиваясь на месть доктору, мимоходом отмечая полное отсутствие у себя этого пагубного чувства, Сайлар лишь обезвредил его, отбросив шприц в одну сторону, а Суреша – в другую. Удивительно, но тот оказался абсолютно безразличен ему сейчас, несмотря на их давнюю, полную взаимного негатива, историю.

Ему не нужен был реванш за старое.

Ему была нужна надежда на новое.

Он пришёл за Питером, потому что для этого и нужны братья.

Чтобы помогать друг другу.

- Даже после того, как я тебя запер? – спросил тот у него, пока Сайлар расстёгивал фиксирующие ремни.

- Надо выбираться, – уклончиво ответил он и, слишком погрузившись в этот бесценный момент изумления и прямо таки вспыхивающего ответного доверия Питера, упустил момент, когда очнувшийся доктор сбил его с ног.

Обновлённый, обладающий сверхсилой и захлёбывающийся злобой доктор.

Такой некогда скромный и приветливый, и жаждущий помочь всем нуждающимся бедным несчастным героям, не знающим, что делать со своими не всегда подъёмными дарами.

Некогда привязывающий маньяка для того, чтобы досуха выцедив из него на опыты его проклятую кровь, убить, отомстив за отца – а сейчас голыми руками вбивающий его голову в бетонный пол, забрав, кажется, себе одному всё чувство мести, выданное им с Сайларом на двоих, выкрикивая что-то о смерти и об отце.

И Сайлар согласился бы пройти через этот не слишком приятный момент опять, только чтобы снова услышать чудесное:

- Отстань от него! – и увидеть, как, пытаясь защитить его, к ним без промедления кидается Питер.

Пытаясь. Защитить. Его.

Лишённый способностей (это Сайлар уже успел понять, хотя причину тому ещё не знал) и жажды, куда менее мощный на вид, Питер, не задумываясь, бросился на разъярённого Суреша, с готовностью натыкаясь на его кулак и отлетая на несколько метров.

Так безрассудно и так прекрасно.