Степени (СИ)

- Но он наш отец. И неважно, что он сделал. Пойдёшь против него – никогда себе не простишь, – Питер склонился к старшему брату, – никогда.

Как будто он этого не понимает… Нейтан тяжело вздохнул. Это был один из тех редких моментов в его жизни, когда он не знал, что делать. Начиная этот разговор, он хотел лишь поделиться с Питером, заранее будучи уверен в том, что так или иначе доведёт дело Линдермана до конца. Но его собственные сомнения, озвученные братом, у которого к тому же было гораздо меньше поводов любить и выгораживать отца, усилились, и начали склонять чашу весов на другую сторону.

Тем не менее, напряжение, сковывавшее его уже не первый день, немного отпустило.

И как Питеру это удаётся?

Нейтан с благодарностью посмотрел на младшего брата, вопросительно уставившегося на него своими до сих пор по-детски ясными глазами, и, поддавшись внезапному порыву, притянул к себе и поцеловал в растрёпанную макушку.

И сразу стало казаться, что, что бы ни случилось, они со всем справятся.

- Потанцуем, красавчик?

Не разнимая объятий, братья счастливо уставились на только что подошедшую сияющую Хайди. Чуть смущённо передав свой бокал Питеру, Нейтан подхватил игривый тон жены, и, подав ей руку, утянул в круг танцующих пар.

Они были такими красивыми – мечтательно улыбаясь, Питер проводил их взглядом – Нейтан, такой сильный, такой безупречный, власть и обаяние – сногсшибательный коктейль. Недаром, где бы он ни был, всегда находилась не одна пара женских глаз, затуманившихся желанием или тоской, а то и тем и другим сразу. И Хайди, лёгкая, лучащаяся жизнью, порхающая сегодня как мотылёк, не оставляющая никаким другим женщинам ни шанса.

Настолько идеальные, что таких, казалось, не бывает.

Перехватив жену за талию, Нейтан развернулся, и посмотрел из-за её плеча на брата.

На несколько секунд их взгляды пересеклись.

Всё будет хорошо.

Всё обязательно будет хорошо.

====== 13 ======

Питер влетел в больницу, судорожно ища брата, и, увидев того в комнате ожиданий, мрачного и помятого, но целого и, кажется, невредимого, кинулся к нему. Тот смотрел перед собой и практически не двигался.

Питер уже всё знал… Из телефонного звонка. Или из сна, который этот звонок прервал. Всё спуталось, обрывки приглушённых телефоном слов, фраз, видений, образов, всплывающих из уголков ещё помнящего кошмар подсознания, всё сплелось в один клубок, и всё это было так странно, и так похоже между собой, что разделить реальность и сон почти не представлялось возможным.

Машина врезалась в заграждение на полной скорости. Сам Нейтан почти не пострадал. А вот Хайди…

Питер взволнованно присел перед непривычно потерянным братом на корточки. Хотелось трогать его, заглядывать в глаза. Убедиться, что с ним всё в порядке – и физически, и морально.

- Привет… Как она?

- Оперируют уже десять часов. Что-то со спиной. С позвоночником, – в голосе Нейтана не было ни единой эмоции.

Забрав из его рук бутылку с водой, которую тот крутил в руках, не открывая, скорее всего, уже вечность, Питер устроился рядом, приобняв, желая хоть как-то поддержать. Зная брата, он не пытался разбить его безучастный вид, подозревая, что тот сейчас, возможно, только на нём и держится.

- Я должен позвонить маме… дети у неё. Можно твой телефон?

Приезд Питера выбил Нейтана из замкнутого круга мыслей, наедине с которыми он провёл последние несколько часов. Ожидание сводило с ума. А примешивающееся к этому чувство вины просто убивало.

- Да, – Питер немедленно подал ему свой мобильник, тем временем пытаясь рассмотреть рану на лбу брата, – ты не ранен?

- Нет. Меня отбросило метров на десять, – менее всего расположенный сейчас к исследованию своих царапин, Нейтан встал и отошёл в сторону, отправляя матери сообщение. Причина того, почему так вышло, что за жизнь Хайди сейчас боролись в операционной, а он рефлексирует в комнате ожиданий, подтачивала его дух, обступала со всех сторон, заставляя раз за разом возвращаться к этой мысли, хотя сам он мечтал, чтобы это оказалось бредом, результатом посттравматического шока.

- Не знаю, как это вышло, – пробормотал он себе под нос, – я мало что помню.

Последовав за ним, Питер осторожно развернул его к себе:

- Так… подожди… порез глубокий, – он уговаривающе посмотрел брату в глаза, – тебе надо прилечь.

- Нет, пока не кончится операция. Я буду сидеть здесь.

По-прежнему не даваясь ему в руки, только что просидевший без движения не один час, Нейтан принялся разминать затёкшую шею.

- Ты запомнил машину? – желая разобраться в том, что произошло, спросил Питер.

Закруженный многочасовым перетиранием в мыслях причин и последствий аварии, находящийся в прострации, от этой фразы Нейтан словно уткнулся в выросшую перед ним стену.

- Что? – ошарашено переспросил он.

- В аварии…, – Питер, не имея намерения ни скрывать свой сон, ни отступать от выяснения произошедшего, подтверждая свои слова осторожным кивком, упрямо вперился в брата.

Нейтана охолонуло.

Как будто ему не хватало тех странностей, которые уже произошли.