Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана

Весной 1291 г. Марко Поло и его родственникам представился случай вернуться в Европу. Персидский хан Аргун, который был внучатым племянником Хубилая, попросил последнего отдать ему в жены монгольскую принцессу из племени баяутов. Хубилай отправил к нему принцессу Кокачин, принадлежавшую к этому племени. Но дороги в Центральной Азии были перерезаны войной между Хубилаем и Хайду. Тогда Хубилай поручили троим Поло доставить монгольскую невесту в Персию морским путем. Одновременно он передал им письма римскому папе, королям Франции, Англии и Кастилии. Очевидно, Поло отплыли из Виджайи или Шабана (возле Биндина), которая была столицей Чампы; потом их на пять месяцев задержали ветра у побережья Суматры. Очевидно, они, как все мореплаватели того времени, сделали остановку в Куламе или Килоне (Койлум) – крупном рынке пряностей в Траванкоре, следовали вдоль побережья Декана до Камбейского залива, потом вдоль персидского берега и причалили в Ормузе. Из Ормуза они проехали по Персии, очевидно, через Кирман (Шерман) и Йезд (Ясд). Персидский хан Аргун умер незадолго до их приезда. Поло передали принцессу Кокачин его сыну Газану, губернатору Хорасана, потом отправились в Тебриз, к новому персидскому хану, Гайхату. Три месяца они провели в Азербайджане, после чего сели в Трапезунде на корабль до Константинополя. В Венецию они вернулись в 1295 г.

Экономическое процветание Китая при монгольском владычестве

Одной из наиболее интересных частей книги Марко Поло является нарисованная им картина экономической жизни двух частей Китая – Северного, который он именует Катай по названию древних киданей, и Южного, бывшей империи Сун, который он называет Манзи. От него мы узнаём, что в Северном Китае эксплуатировались угольные копи, «черные камни извлекали из гор, как бы по венам, а они горят, будто дрова, и так хороши в этом, что весь Катай топит только ими». Не меньше его восхищает использование водных путей. Особенно он отмечает коммерческое значение Янцзы (Кияна или Киана), важнейшей транспортной артерии китайской экономики. «По этой реке в обе стороны проходит больше кораблей и дорогих товаров, чем по всем рекам и морям христианского мира, вместе взятым». Марко Поло добавляет, что «каждый год двести тысяч кораблей поднимались вверх по реке, и это не говоря о тех, что по ней спускались». Он также отмечает экономическое значении Императорского канала, починенного и продленного Хубилаем, который позволял привозить в Пекин рис с низовий Янцзы.

Для управления этой огромной внутренней торговлей, равно как и для коммерческих связей с Индией и Индокитаем, в портах Центрального Китая и кантонского района были образованы мощные купеческие корпорации, способные посоперничать с фландрскими ремеслами и флорентийскими искусствами. Говоря о гильдиях Кинсая (Ханчжоу), Марко Поло пишет: «Там было столько товаров и таких богатых, велась такая крупная торговля, что ее размер почти невозможно подсчитать. И знайте, что ни мастера – хозяева предприятий, ни их жены, ничего не делали своими руками, но вели жизнь такую роскошную и такую элегантную, что их можно было принять за королей». Всеобщее использование бумажных денег Марко Поло шутливо называет настоящим философским камнем, облегчающим торговые операции: «И говорю вам, что каждый охотно берет (эти банкноты), потому что повсюду в стране великого хана они могут все покупать и продавать за них, как будто за чистое золото». Коммерческие способности китайского народа поразили воображение нашего венецианца. Он постоянно упоминает о его богатствах: о прибывающих из Индии кораблях, груженных пряностями, перцем, имбирем, корицей; о спускающихся по Янцзы или поднимающихся по Великому каналу джонках с грузом риса; о магазинах Ханчжоу или Цюаньчжоу, ломящихся от дорогих товаров: шелка-сырца, шелка-камки, камоканов и золотой парчи, самиса или тяжелого роскошного шелка, тартэра и атласа, от одежд, сшитых из ткани «сайтон» и др.