Степные волки

— Да случай-то пустяковый! Так, пара дырочек, переломов, ушибов. Вот когда я этого сокола пользовала, — она ткнула пальцем в фотографию, где был изображен известный хоккеист, ныне игравший в Штатах, — тогда да. Он же, сердешный, на машине разбился. А твой — ерунда, мелочи, не успела его жизнь как следует поломать. Пусть пока оклемается, а мы чайку попьем и поговорим душевно. Что-то и ты мне сегодня не нравишься. Попользовать?

— Ни в коем случае. Вам потом плохо может быть. Как-нибудь в следующий раз.

— Ну, как знаешь. Садись к столу.

И я неожиданно успокоился. Не могла Рита сделать мне подлость. Ну не могла и все! По определению.

Они пили чай, о чем-то вполголоса шушукались, причем в основном говорила Марфа Петровна, а я продолжал сидеть в кресле и чувствовал, как силы возвращаются ко мне. Нет, я не ощущал себя каким-нибудь обновленным, и в то же время что-то в моем организме было не так, по-новому. А что именно?

Действительно, по прошествии примерно получаса я смог встать и потянуться так, что все косточки затрещали. Посмотрел на улыбающихся женщин.

— Что это было?

— Да как тебе сказать, милок? Небольшой курс лечения.

— От чего? Я совершенно здоров!

— Совершенно здоровых людей не бывает. Относительно здоров, относительно, как и все в этом мире.

Ну, бабка дает! Сейчас мне еще лекцию по теории относительности читать начнет.

— Чудо это было, Диня, чудо, — сказал Рита.

— Прекрати бредни, Маргарита! — недовольно заявила Марфа Петровна. — Знаешь ведь, что не люблю я этого!

— Ой, простите, пожалуйста… Больше не буду!

— Знаю я, как ты не будешь, — смягчилась старуха. — Хорошо запомнила, что я рассказала? Тогда не задерживаю, а то по телевизору повтор вчерашней серии сейчас будет. Ступайте.

— А может, посмотрим? — осторожно спросила Рита.

— Дома посмотришь, полюбуешься на своего ненаглядного. Я и так знаю, что все там в порядке. Ступайте, ступайте.

И она щелкнула выключателем телевизора.

Мы выкатились в прихожую. Я абсолютно ничего не понимал. Что со мной сделала эта странная бабка? Почему в течение получаса я, здоровенный мужик, не мог подняться из кресла, сидел, как тряпичная кукла, только хлопая глазами?

— Рита! — зашептал я, натягивая куртку. — Что за дела?

— Потом, потом, — ответила она так же шепотом.

Тут из комнаты появилась Марфа Петровна.

— Вы еще здесь? А ну, марш!

Старуха, кажется, начала сердиться всерьез. Мы, чуть не застряв в дверном проеме, выскочили на лестничную площадку. Дверь за нами тут же захлопнулась.

— Ничего, это она с виду такая суровая. А в действительности добрей человека я еще не встречала. Каждый сеанс у нее самой здоровье отнимает. И все равно, как видишь, работает.

— Какой еще сеанс?

— Пойдем, по дороге расскажу.

Я вспомнил о «хвостах». Мало ли как дело дальше пойдет. А знать мне хотелось непременно сейчас.

— Погоди, там же мороз. Давай здесь постоим, покурим. Я, по-моему, еще в себя не пришел.

Мы спустились на один пролет, встали у окошка с грязным треснутым стеклом и закурили.

— Марфа Петровна — целительница, — начала Рита и, увидев кислую мину, появившуюся на моем лице, энергично закивала. — Вот именно — целительница! И не какая-нибудь шарлатанка, а настоящая. Видел, чьи фотографии у нее висят?

— Ну, бабуля, конечно, не лишена тщеславия, — усмехнулся я. — Любит прихвастнуть.

— Будешь тут хвастать, когда ее президентские люди донимают из Министерства здравоохранения. Не имеет она права практиковать, могут под суд отдать. А она все равно лечит, хотя и не всех подряд. Это она меня хорошо знает, а то бы ты и на пушечный выстрел к ней не подошел.

— Постой, какое лечение, я же здоров, как паровоз!

— Это тебе только кажется. Я же видела твои шрамы. Вот и договорилась с ней о встрече. Домой придем, посмотришь — от них ничего не осталось, я уверена.

— Да ну, ерунда какая! Кашпировский тоже обещал, что что-то там рассасываться будет. И где тот Кашпировский? Рассосался?

— Это ты перестань ерунду молоть! — мягкая ладонь Риты закрыла мне рот. — Лучше послушай меня. Разве я буду тебе врать?

Я отрицательно помотал головой, потому что все еще не мог говорить, целуя эту ладошку. Рита довольно жмурилась, и выглядели мы со стороны, наверное, совершенно дурацки. Хорошо, хоть по лестнице никто не поднимался и не спускался в этот момент.

Я бы так и продолжал стоять, обнимая девушку, но она убрала, наконец, свою ладонь и вмиг стала серьезной.

— Будешь слушать или нет?

— Буду, рассказывай.

— Только обещай не перебивать!

— Клянусь! Под салютом всех вождей!