Стиг-знаменосец

Смело к причалу корабль подошел,
Челядь у замка толпится.
Эсбьёрн сажает дружину за стол,
Сам, как хозяин, садится.

Тощая кошка, как уголь черна,
Возле застолья ходила.
Злобно за Эсбьёрном храбрым она
Огненным глазом следила.

Вот она крадучись сделала круг,
Выбрала миг злополучный
И запечатала Эсбьёрна вдруг
Красной печатью сургучной.

Урмен вскочил и нацелил копье.
В сторону кошка метнулась.
Прежде чем Урмен достал до нее,
Троллем она обернулась.

Урмен и тролль отошли на простор,
Крепко друг друга схватили.
«Брюсен, презренный уродливый вор,
Деток воруешь не ты ли?

Гривою шея твоя обросла,
Грудь твоя в шерсти косматой,
Когти твои, как рога у козла,
Злобой ты пышешь, проклятый.

Глазки глядят из-под сивых бровей,
Словно прикрытые тиной.
Даже для тролля ты смотришь, ей-ей,
Слишком уж подлой скотиной!»

Мертвою хваткой сцепились тела,
Сила примерилась к силе,
И под ногами гора поплыла —
Так они землю месили.

«Урмен, постой! Тяжела мне борьба,
Ты поломаешь мне спину.
Ладно, спускайся в мои погреба
И забирай половину.

Видишь, скалу я приподнял за край?
Раз уж проиграна схватка,
Смело по лестнице вниз полезай,
Клад забирай без остатка».

«Все-то ты, Брюсен, готовишь беду,
Только об этом и грезишь.
Я тебя здесь, наверху, подожду,
Сам ты за кладом полезешь».

Только что Брюсен, ворча, словно пес,
Начал спускаться с оглядкой,
Урмен мечом ему голову снес
И откатил ее пяткой.

Дружно грузили они корабли
Брюсена золотом красным,
Клад без остатка домой повезли
Утром холодным и ясным.

Эсбьёрн и Урмен вернулись домой,
Долго возились со счетом:
Треть они отдали нищим с сумой,
Вдовам и малым сиротам.
     Вдоль по исландской земле
            они хижины ставят.

СИЛА АРФЫ

Педер на юге однажды был,
Там он красавицу полюбил.
      Скажи, отчего ты грустна?

«О ком ты грустишь в тиши ночной?
Может, о матери родной?»

«Часто грущу я в тиши ночной,
Но не о матери родной».

«Может, дорога в мой дом длинна
Или коротки стремена?»

«С милым дорога не длинна.
Сам ты подтягивал стремена».

«Может, протерлась кожа седла?
Может, любовь моя не мила?»

«Вовек не протрется кожа седла,
Любовь твоя, как жизнь, мила.

Но не напрасно слезы я лью,
Ясно предвижу участь мою.

Есть на дороге мост без перил,
Он двух сестер моих погубил.

Их утащил с моста водяной.
То же, увидишь, будет со мной».

«Я мост для тебя расширить велю,
Тысячу деревьев срублю.

А плотники за спешный труд
Тысячу марок[11] пусть берут.

Мои молодцы, в рога трубя,
Поедут кольцом вокруг тебя».

На полпути, перед самым мостом,
Олень промелькнул в лесу густом.

Помчалась погоня в лесной глуши,
Невеста — одна, вокруг ни души.