Стихи. 1964–1984

Крошево или судьба? Украшение праха
больно рисуют – как послевоенные дети,
голубые от недоеданья и страха,
синими карандашами по рвущейся возят газете.

Сквозь разрывы клеенка цветет

колокольчиками и васильками –
тысячекратный букетик, осколок высот,
полузатерт, а иного себе не искали…

Крошево или судьба? Неочиненный грифель

не оставляет следов – только в тучах просветы.
Синий сквозит самолет, и в прекрасную гибель,
словно морская звезда с бугреватым излучьем, воздета!

Так любить неживых не дано

никому – как любили! Как если б
на клеенке прожженная дырка сводила в одно
место всех, кто еще не воскресли.

Если же это судьба, то житейского краха

не убегают – но, сгорбясь и голову в плечи,
как выходящая из-под воды черепаха
или же летчик – земле, что рванулась навстречу.

Как мелькает! как мельком! как мел

синевы нутряной не скрывает,
если яркое солнце и ясно увидеть успел –
чем кончается боль роевая!

Как я давно превращен, как надолго я вдавлен

точкой невидимой в тонкослоистую почву,
где и любовь неземная питается давним –
дафниями сухими да мотылем непорочным!

Рисовали бы царствие рыб

либо цельный брикет океана,
или только детей, синеватых и ломких на сгиб,
или водоросли, аэродромы и аэропланы…

Нет! не судьба, не аквариум – нечто напротив!

Автопортреты меня окружают, как точку зиянья.
Стол пробуравлен. В отверстие воздух выходит.
Все нарастающий свист. Разбеганье созвездий. Сиянье.

12 апреля 1975

Чаша

«Плоская чаша. Вода…»