Стихи

К берегу долго прощанья летели, —
Сказочный город остался там.
Мы уплывали на каравелле
К несуществующим островам.

Помнишь те дни? Сумасшедшее счастье!

В южной лазури лишь чайки да мы.
Ветер, наш юнга, путает снасти,
Волны как кони встают на дыбы.

О, мы восторгу не знали предела, —

Сколько надежд было с нами тогда!
Помнишь, однажды, как вдруг потемнело
Небо; как стала зловещей вода?

Помнишь, как ветер нас предал, как шквалы

Первый сменили в ночи ураган?..
В гиблых широтах циклон одичалый
Гневно прибил нас к иным берегам.

Друг! Наша молодость — там, в океане.

Нежной жемчужиной стала она.
И никогда, ни одним из желаний
Нам не достать ее с мертвого дна.

«Многое — погибло безвозвратно…»

Многое — погибло безвозвратно.
Многие — исчезли без следа.
Многим — не найти пути обратно.
Многих не дозваться — никогда.

Многого — ничем нельзя поправить.

Многому — вовек уже не быть.
С многими — легко простилась память
И о многом — лучше позабыть.

Д. Р. (Displaced Persons)

Без нашей воли, ненароком,
Рожденные под гул войны,
Две буквы стали нашим роком,
Их воплощеньем — стали мы.

И вот, бездомные изгои,

Затравленные беглецы,
Мы продолжаем бег… Без боя
Гонимые во все концы.

Не бред ли это — дикий, страшный?

Сквозь пытки лет и лагерей
К чужим горнилам, стройкам, пашням
Бежать… от родины своей!

Бежать. Иного нет исхода.

Бежать, — пока там длится ночь.
Мы выбрали тебя, свобода,
В надежде страждущим помочь.

И так же просто и сурово,

Как эти молвились слова,
Два новых крепнут в мире слова, —
Раскрылась новая глава.

«Как страшно, когда ты однажды…»

Как страшно, когда ты однажды,
Сквозь тела трусливую дрожь,
Ни голода больше, ни жажды
В иссякшей душе не найдешь.

Когда ты припомнить захочешь

И крикнешь в призывной мольбе,
А памяти своды — из ночи
Молчаньем ответят тебе.

И даже руки не найдется,

Чтоб в час этой лютой беды
Тебе принести из колодца
Хоть каплю живящей воды.

«Мне дорог час, когда закат…»

Мне дорог час, когда закат
Дома и лица охрой тронет,
Когда ватагой облака
За счастьем тянутся в погоне.

И уходя в прозрачный дым,

Горя в причудливом румянце,
День притворяется больным,
А ветер — пьяным оборванцем.

Мне хорошо грустить тогда,

И на вокзале, в зычном гуле,
Встречать, как близких, поезда,
В толпе кого-то карауля.

Как будто в этот странный час,

Сутуля узенькие плечи,
Из двери в зал, где третий класс,
Вдруг выйдет прошлое навстречу.

И холодея, сам не свой,

Вновь обрету на миг крылатый
Все, что потеряно душой,
Все, что у сердца было взято.

«Да, да — себя не обмануть…»