Стихи

Ты крепко спишь солдат. И ромб огней
                танцует;
Проигран в грохоте военных лотерей,
Ты спишь на площади. И кажется, к
                лицу ей
Венки, и черный креп, и свечи матерей.

Ты крепко спишь, никто, обрубок бранной
                славы,
Спишь, безыменный труп с полей
                Шарлеруа,
И снится площадям: безрукий и
                безглавый,
Ты вылезешь на свет, чтобы сказать:
                «Пора!»

Судьба запряжена в неведомые бури,
Несутся города за нею в дождь и мрак,
Исполосованы ее бичом, в сумбуре
Соборов и витрин, асфальтов и клоак.

Встань, безыменный! В путь! Мильоны
                безработных
Колоннами прошли и сдвоили ряды,
Команда — по гробам! В карьер!
            И вскачь! И вот в них
Труба врезается, как дикий вой нужды.

Пусть башни выбегут с пожарами во ртах.
С гербами городов на рухнувших оплечьях.
Гни их, огонь, качай, — и, пепел обрыдав,
Взвиваясь лентами, развалины калечь их!

То «Марсельеза»! Встань! В пустоты
                костных впадин,
В истлевшие глаза, чтобы не мог
                ты спать,
Весь разноцветный мир, тревожен и
                наряден,
Заплещется опять, заплещется опять.

Ты крепко спишь, солдат, обрубок
                бранной славы,
Спишь безыменный труп с полей
                Шарлеруа.
И снится площадям: безрукий и
                безглавый,
Ты вылезешь на свет, чтобы сказать: «Пора!»

Париж, 1924

Лондон Пер. А. Големба

Как перья филина — туманов пелена.
Голодная толпа притихла, не горланит.
Над Темзой трезвенной с рассвета до темна
Свершает омовение парламент.

Полк инвалидов. Вопль предсмертной
                наготы.
Протезы и кресты. Увечные в коляске.
Им хочется взорвать надменные мосты,
Мосты, провисшие, как ордена Подвязки.

Асфальтовая мгла под вольтовой дугой,
И женских прелестей товар недорогой.
Карминные уста. Белила и румяна.
Ты, Лондон, поднял их, как свой
                имперский флаг,
Ты дал им, изо всех земных и прочих благ,
Хлеб слова божьего и воду океана.

Лондон, 1924

Рим Пер. Д. Бродский

С кем фехтуют рапиры твоих
                серебристых фонтанов,
И чего домогается мертвая слава твоя?
О, веков перегар! Тошнотворные
                дымы струя,
Купола литургии тускнеют и меркнут,
                увянув…

Не видать голубей на суровых твоих
                базиликах,
В колокольни вселились ушастые
                нетопыри…
Рим, еще ты горишь! То не солнце ль
                ущербной зари
Истлевает, скудея, как память
                столетий великих?

Тщетно день зажигает тиары соборов
                святых,
Вечер тушит их пламя… И тени в худых
                балахонах
На безрадостный звон ковыляют с
                кладбищ отдаленных.

О, надгробье торжественное из лучей
                золотых!
Купола, колокольни во власти ветров
                исступленных…
С кем же, с кем же фехтуют рапиры
                фонтанов твоих?

Рим, 1924

Москва Пер. Э. Багрицкий и В. Левик