Стихи. Книга Пятая

Затянут башлык на граните суровом,
Гигантски скульптурен сияющий каменный выступ,
Из нижней деревни уходят на выгон коровы
И царственно дик между елями камень тенистый.
Аукайся, дальний утёс, с угловатой лавиной,
Деревня деревню привычно по имени кликай.
Железное солнце проходит над синей долиной,
На вырубках знойных рябая растёт земляника.
Как воздух, прозрачна чреда деревенского танца
(Ему ты училась в альпийской серебряной школе!)
Его танцевала в кругу молодого пространства
Под белой церковкой, в тени голубой колокольни.
О нет, не улыбка альпийского снега, не камень,
Не поступь весенней коровы, не рокот органа,
То лёгкие нимфы на горных полянах мелькают
И сёстры-берёзы приветствуют их, улыбаясь.
Пустеет открытый коровник, хлебнувший простора,
Вода оглашает уступы кипением талым,
Леса умываются снегом и светятся горы,
И ясно в долину глядят, отливая металлом.

1980

Пейзаж

Дик пейзаж, да и воздух — другой,
Угловаты лесистые дали,
Две долины сходились на гольф,
Три хребта об орле торговались.

Голубая воронка ветров

Завертелась на сером изломе,
Был барометр с утра нездоров
И отчаянно падал термометр.

Полицейские видели рысь,

Жил медведь у восточного склона,
Облака молодые вились
Над суровой горой Вашингтона.

Облака улетят, только дунь,

Ветер то шевельнётся, то ляжет,
Дневниковая запись. Июнь
На границе лесистого кряжа.

Наверху — голубая игла,

А под хвоей — гранёные рифы.
За щитом ветрового стекла —
Боевая винтовка шерифа.

1980

А в Брюгге

И в Аахене звучат колокола,
И в Брюсселе шумит субботний рынок,
И светится в Антверпене игла,
Над ратушей своё сиянье вскинув.
Патрицианский вылеплен квартал,
И снасти корабельные упруги,
И лоснится начищенный металл,
И пристань гравирована. А в Брюгге?
А в Брюгге шевелятся кружева
И шествуют гранёные колонны
И в полусвете видимый едва
Застенчиво мерцает лик Мадонны.
А в Брюгге сон строенья оковал,
У времени свой перл ценнейший выкрав,
А в Брюгге тихо плещется канал,
Качая многоцветные палитры.

1980

Музыка рококо

Импровизируя свежо и многогранно,
Приходит музыка соборного органа:
Всем видам адских мук мгновенно брошен вызов —
Барочный рай скульптур вмиг осенил карнизы,
Он улыбнулся нам победно и легко
И просияв лицом, назвался рококо.
Движенья звучные взмывают, хорошея,
Угроза лёгкая, укор и утешенье.
Там чудо светится, и ангелы поют,
И в тихой радости присутствует уют.
Проделки юных нимф изменчивы, как память,
Свежее облачка клубится белый камень,
Судьба записана размеренно и чисто
Изящным почерком седого органиста,
И тени синие бегут под потолок,
И в пальцах светится альпийский холодок.

1980