Стихи. Книга Пятая

«Это — лето блаженствует, пенясь…»

Это — лето блаженствует, пенясь,
Это — воля колёсных осей,
Это — тень под навесом кофейни
Или — поезд из Вены в Марсель.
Пробегает по аркам высоким
Молодой, как лавина, гудок,
За окном наливается соком
Виноградная гроздь городов.
Переплавив концы и начала
В этой солнечной буре картин,
Уплываем от близких причалов
И к далёким истокам летим.

1980

«Скажу о Зальцбурге — в тени альпийской выси…»

Скажу о Зальцбурге — в тени альпийской выси,
С хрустальной каватиной на устах
Являются фигурные кулисы
И длится иронический спектакль.

Скажу о Зальцбурге — старинного закала

Железо в кружеве сияет синевой,
И замыкает тишину квартала
Барочный выступ церкви угловой.

Скажу о Зальцбурге — о ласточках косящих,

О сумерках с просторным янтарём,
И город весь, как театральный ящик,
Из музыки и камня сотворён.

1980

«Уют без адреса и срока…»

Уют без адреса и срока —
В альпийской хижине — тепло,
Улыбок тихое барокко
Плывёт на горы сквозь стекло.
Стреляет пламя очага,
Горят наплывы скипидара
И про альпийские луга
Поёт альпийская гитара.

1980

Между поездами

Там шпалы параллельные бежали
И синий лес в упрямый камень врос,
Умел июнь, играя падежами,
Зарифмовать грозу и паровоз.
Умел и женственность понять в разрезе
Барочного кипенья облаков,
И холодеть на кованом железе,
На синеве скульптурных потолков.

1980

Брюссель утром

Полотно загрунтовано густо,
Город этак повёрнут и так —
Серебристая дымка искусства
Проступает сквозь старый чердак.
Пробуждается голубь и школьник,
Мостовые дрожат серебром,
И бельгийская готика колет
Облака заострённым пером.
Этот голубь, воркующий гулко,
Дописал очертания крыш,
И на каждом углу переулка
Сквозь Брюссель проступает Париж.
Каждый угол меняет картину,
И любой насыщается вкус —
Эй, художник, ломай перспективу,
Покажи небывалый ракурс.
Но Брюссель остаётся Брюсселем
Под любым небывалым углом —
Он на дальнюю точку нацелен
И в бессмертье, как рыцарь, влюблён.

1980

Мюнхен