Стихийник: Артефакт душ

– А почему ты думаешь, что я не в состоянии выбить из тебя эти знания сейчас? Зачем мне тащиться неизвестно куда по наводке старого безумца и искать то, что даже не имеет формы?

– Потому что в моей памяти еще свежо предание о неугомонном мальчишке, в чьем сердце пылал огонь справедливости, а в голове – ветер безрассудства.

Альх засмеялся:

– Свежо предание, да верится с трудом.

– А еще помнится, платы вперед ты никогда не брал.

2

Копыта Альтаффа утопали в мягкой изумрудной траве, которая притягивала взгляд своей свежестью и молодостью и манила на миг забыть обо всём и припасть к ее шелковистой поверхности. Забыть заботы, тревоги, мысли, что, словно осиный рой, перебивали друг друга, не давая покоя.

Альх уже видел на горизонте очертания Оленьего острова, небольшого графства на северо-востоке от Варака. Почему именно сюда занесла его судьба? Потому что именно тут крылся ответ, где искать проклятый артефакт небывалой мощи, будь он неладен. Ведь в видении Еремиаса был олень, что он мог значить, можно было только догадываться, но, как подсказала чуйка стихийника, посетить Олений остров и земли герцога Вильгейма Бравого, было не лишено смысла.

– Хозяин, вы уверены, что поступаете правильно?

– Нет, Плут. Если бы был уверен, не ярился бы, как тысяча проклятых Безымянных и не позвал тебя, чтобы выместить зло.

– Тогда зачем вы согласились?

Альх нахмурился.

– Наверное, потому, что я слишком долго живу.

– И?

– И меня сложно удивить.

Действительно, то, что предстояло отыскать Райнхарду, несло в себе великую силу, возможно, большую, чем у самого стихийника, а значит, эта вещь принадлежала Изначальным. Если, конечно, Еремиас не преувеличивал. Ведь все подобные артефакты либо были уничтожены во время войны, либо растасканы по свету. Но, несмотря на это, про артефакт, забирающий силу анимуса, он никогда не слышал. Ведь анимусы появились уже после войны. Или старый пройдоха что-то недоговаривал?

– Может, вы просто стареете? Пожилым людям свойственно безумие.

– Плу-у-ут!

– А что, своей молодостью вы можете обмануть смертного, но я же знаю, как тяжело ложатся прожитые годы вот тут. – Он постучал по своей голове, издавая звонкий звук.

Райнхард усмехнулся:

– У тебя в голове, может, и живет безумие, а в моей – ветер, который не дает безумию осесть.

– Так вас ведет любопытство, или вы хотите присвоить артефакт себе?

– Не исключено…

– Но Еремиас взял с вас клятву на крови, что вы привезёте артефакт Олдрику!

– Привезу, но на то, что отдам ему артефакт, уговора не было. Хотя Еремиас не глуп: старый пройдоха и так обошёл меня на несколько ходов вперед.

Рука стихийника по привычке потянулась к шее, но пальцы медальона не нашли, и не потому, что он исчез, призвав выполнять желание. А потому, что альх его добровольно отдал. Добровольно! Уму непостижимо, чтобы Райнхард стал настолько беспечным и взялся прислуживать кому-либо по собственной воле! Но так случилось. А может, и правда его начинает поглощать безумие и ради мнимой надежды он решился на отчаянный шаг.

Зато, как оказалось, в этом был еще один плюс: стихийника почти не трогало проклятие. Как пояснил Еремиас, вселенная любит равновесие и добровольная жертва со стороны стихийника снимает часть проклятия. И теперь он волен выполнять поручение столько времени, сколько потребуется, практически не испытывая страданий тела и духа. И это не могло не радовать, ведь бездна знает, сколько времени уйдет на поиски артефакта, о котором ничего не известно, кроме того, что он есть.

Кстати, проверить правдивость слов старика удалось сразу же, как только была передана руна и даны клятвы. Райнхард не поленился найти Арнелию. Королева чуралась праздников, что устраивал Олдрик, и проводила время в саду, предаваясь праздному вышиванию в окружении фрейлин.

Всё произошло стремительно. Райнхард и не думал, что королева окажется настолько порочной и что его взгляда, полного похоти, облизавшего ее тело с ног до головы, окажется достаточно, чтобы женщина, сославшись на усталость, отделалась от придворных и скрылась в одной из беседок в глубине сада.

Арнелия быстро стянула со стихийника штаны, опустилась на колени, и стала жадно ублажать его, не хуже портовой шлюхи, а после, прижатая к стене мощным телом, позволила вытворять с собой всё, на что хватило фантазии Райнхарда – а фантазии мужчине было не занимать. Поэтому он сполна насладился королевой, по итогу чувствуя не опустошённость и разбитость, как должно быть, когда руна оказывается в чужих руках, а ленивую сытость и удовлетворение.

– А что старик пообещал взамен? – спросил Плут, вырывая Райнхарда из сладостных воспоминаний.

– Месть!

– А-а-а, – благоговейно протянул фамильяр и зашагал по воздуху рядом с альхом, когда тот дал коню шенкеля. Но через некоторое время замер и задергал ушами:

– Хозяин, слышите?

– Нет, – нахмурился мужчина, подобравшись и зорко осмотрев серые кроны деревьев.

– Вот и я нет: ни птиц, ни животных.