Стихийник: Артефакт душ

– Она хотела что-то рассказать про Иоланту.

Словно в чем-то убедившись, альвийка кивнула, засуетилась и стала быстро собирать съестное в небольшую котомку.

– Возьмёте Варгуса, на нем вы быстрее доберетесь до западных границ, где найдете деревушку Старино. Там живет вещатель, не помню его имени, но он читает природу вещей, про эти предметы он скажет больше, чем я. Возможно, тогда вам откроется знание.

Лойтер посмотрел на мать, как на умалишённую:

– Это не мое дело. Я никуда не поеду!

Но Аннелаис его не услышала, продолжая давать наставления.

– Вот тут небольшие сбережения. Доберетесь до Старино – возьмете еще одну лошадь. У нас в деревне вряд ли кто продаст, а если и продаст, то худую.

– Ты действительно хочешь отправить меня с этой… непонятно куда?!

– Лойтер, – Аннелаис обернулась и послала сыну мягкую улыбку, а вместе с ней – тепло и успокоение, что было ее даром альва, – ты не хуже нас с отцом знаешь, как обстоят дела на континенте и тут, у нас, в Срединных землях. И понимаешь, что это не та жизнь, которая нам уготована по праву рождения. Мы не должны быть бесправными рабами на земле, что принадлежала нашим великим предкам.

– Я не понимаю, к чему ты клонишь.

– Зная неистовую ненависть Ильги к людям, я сомневаюсь, что она оставила человеческих детей у себя просто из чувства жалости. Для этого должна быть очень веская причина. И она не просто их оставила, но еще скрывала всё это время. Ведь Айлех и Иоланта не были учтены, как рабы. Кроме местных, никто не знал, что они у нее живут.

– Откуда ты знаешь?

– Не важно, важно, что эта тайна не должна попасть в плохие руки. Айлеха мы потеряли, здесь уже ничего не поделать. Но вот девочку еще можно спасти. И раз Ильга возложила эту честь на тебя, прими ее с достоинством. Мы с отцом правильно тебя воспитали: если отбросишь эмоции, ты поймешь, что я права. По крайней мере, мне очень хочется в это верить.

2

Темно. Сыро. Промозгло, пробирает до костей. Пахнет прелой соломой, плесенью, заскорузлой кожей и мочой. Айлех поморщился от непередаваемого аромата и застонал от боли. Тело словно вынули из жерновов, что перетерли его в труху. Мышцы и кости болели так, что не то что бы подняться, даже пальцем пошевелить было невозможно. Но запах стоял такой отвратный, что больше утыкаться носом в солому желания не было, поэтому, сделав над собой колоссальное усилие, Айлех сел, опираясь на стену.

– Очнулся! – радостно воскликнул Илбрек из соседней камеры. Потом вновь нахмурил кустистые брови и, вцепившись в прутья, спросил: – Но почему ты здесь? Что произошло, когда меня забрали?

– Хотел бы я и сам знать. – Придерживаясь за стену, Айлеху удалось подняться. В голове гудели обрывки воспоминаний. Свет, оторванная рука, брызги крови, нечеловеческий крик боли… Потом боль в его голове и темнота, прохладная и успокаивающая.

– Где мы?

– Они не сказали, – пожал плечами Илбрек. – Запихнули нас в камеры и ушли. Но, думаю, не в хорошем месте: в хорошем за решётки не сажают.

– А как долго мы здесь?

– Не знаю, по ощущениям день прошёл. – Илбрек уселся на пол, тоже устланный соломой.

– А эти, жуткие… не говорили, зачем мы здесь?

– Нет. Но явно не для того, чтобы выйти на свободу. Каким же дураком я был! Ведь не зря говорят: видишь жнеца – хорошего не жди. Но я-то, старый дурак, надеялся, что это все присказки глупых и не в меру впечатлительных.

– А как же свет? Разве он не измеряет чистоту твоей души?

– Не знаю, Айлех, может быть, но я уже ни в чём не уверен. Зачем нас тогда в подземелье закрыли, если мы не виноваты? Хотя мне до сих пор не понятно, почему ты тут. На людей анимусы правды не действуют, если только ты не сид или полукровка.

На это замечание или вопрос Айлех не ответил. Он подошёл к прутьям и попробовал их на прочность, потом осмотрел замок.

– Что ты делаешь? – глухо спросил Илбрек.

– Ищу выход.

Здоровяк невесело хохотнул:

– Бесполезно, я уже всё осмотрел. Прутья крепкие, петли на совесть, а про замок я вообще молчу: на нем магическая печать, может открыть только тот, кто ее накладывал.

– Но должен же быть выход!

– Если только эти «жуткие» того захотят. По-другому никак.

Молчаливо соглашаясь с великаном, Айлех проклял всех и вся и упал на солому, подтянув к груди ноги, с которых, кстати, пропали путы. Он внимательно осмотрел кровавые следы, оставленные железными обручами, и только сейчас понял, как легко без громоздкого украшения. «Вот ты какая, свобода!» – устало подумал Айлех. Вытянул ноги, откинул голову на холодный камень и прикрыл глаза. Неужели и правда в нем есть кровь сида? Тогда его способность чувствовать мир острее обретала смысл. Но почему Ильга об этом молчала? Зачем все эти вечные оскорбления, что он и его родители – никчемные людишки? И вечные издевательства?

Хотя, возможно, она просто сама не знала.