Стихотворения

ОТРЫВОК

Перевод В. Брюсова

Так просто, как в огонь льют нарды дорогие
И как за родину мы проливаем кровь,
Хотел бы я излить всю душу, всю любовь
В один прекрасный гимн, в тропарь Святой Марии!

Но — бедный грешник я! И грубый голос мой

Меж ясных голосов мешал бы, слишком странный!
Вином земной лозы еще позорно пьяный,
Он мог бы оскорбить слух чуткий и святой..

Нет! будь душой — как ключ нагорный; как эмблему,

Дитя, одетое в лен легкий, избери;
Ягненку, в кроткий взор, без трепета смотри;
Невинности прими без страха диадему;

Тогда посмей взнестись в восторженной хвале

К Марии Матери, к Марии непорочной,
Витающей меж Сил, во области заочной,
Ногами чистыми стоящей на земле!..

ЛЮДОВИКУ БАВАРСКОМУ

Перевод Г. Шенгели

Король, единственный в наш век, — привет вам, слава!
Вы, смерти пожелав, отметили как святой
За ложь политики, за пьяный бред пустой

Науки, втершейся в доверье к нам, без права,

Науки, чьей рукой настояна отрава,

Чтоб кончить с песнею, искусством и мечтой;
Ее вы, — с гордостью цветущей и простой,
Убили, смерть приняв. Привет, Король мой, браво!

Вы — воин и поэт, единственный король

В наш век, чьи короли — обыденность и проза,
Рассудка мученик во имя Вер и Воль!

Не знаю лучшего для вас апофеоза!

И пусть ваш гордый дух восходит в мир иной
Весь в буре Вагнера, железно-золотой!

ВЕЧЕРОМ

Перевод И. Анненского

Пусть бледная трава изгнанника покоит,
Иль ель вся в инее серебряная кроет,
Иль, как немая тень, исчадье тяжких снов,
Тоскуя, бродит он вдоль скифских берегов,
Пока средь стад своих, с лазурными очами
Сарматы грубые орудуют бичами,
Свивая медленно с любовию печаль,
Очами жадными поэт уходит вдаль…
В ту даль безбрежную, где волны заклубились;
Редея, волосы седеющие сбились,
И ветер, леденя открытое чело,
Уносит из прорех последнее тепло.

Тоскою бровь свело над оком ослабелым,
И волосом щека подернулася белым,
И повесть мрачную страстей и нищеты
Рассказывают нам увядшие черты:
О лжи и зависти они взывают к свету,
И Цезаря зовут, бесстрашные, к ответу.
А он все Римом полн — и, болен и гоним,
Он славой призрачной венчает тот же Рим.
На темный жребий мой я больше не в обиде:
И наг, и немощен был некогда Овидий.

x x x

Перевод И. Анненского