Стихотворения

КАНУТ [*]

1

Две вести ко князю Кануту пришли:
          Одну, при богатом помине,
Шлет сват его Магнус; из русской земли
          Другая пришла от княгини.

2

С певцом своим Магнус словесную весть
          Без грамоты шлет харатейной:
Он просит Канута, в услугу и в честь,
          Приехать на съезд на семейный;

3

Княгиня ж ко грамоте тайной печать
          Под многим привесила страхом,
И вслух ее строки Канут прочитать
          Велит двум досужим монахам.

4

Читают монахи: “Супруг мой и князь!
          Привиделось мне сновиденье:
Поехал в Роскильду, в багрец нарядясь,
          На Магнуса ты приглашенье;

5

Багрец твой стал кровью в его терему —
          Супруг мой, молю тебя слезно,
Не верь его дружбе, не езди к нему,
          Любимый, желанный, болезный!”

6

Монахи с испугу речей не найдут:
          “Святые угодники с нами!”
Взглянул на их бледные лица Канут,
          Пожал, усмехаясь, плечами:

7

“Я Магнуса знаю, правдив он и прям,
          Дружил с ним по нынешний день я —
Ужель ему веры теперь я не дам
          Княгинина ради виденья!”

8

И берегом в путь выезжает морским
          Канут, без щита и без брони,
Три отрока едут поодаль за ним,
          Их весело топают кони.

9

Певец, что посылан его пригласить,
          С ним едет по берегу рядом;
Тяжелую тайну клялся он хранить,
          С опущенным едет он взглядом.

10

Дыханием теплым у моря весна
          Чуть гривы коней их шевелит,
На мокрый песок набегает волна
          И пену им под ноги стелет.

11

Но вот догоняет их отрок один,
          С Канутом, сняв шлык, поравнялся:
“Уж нам не вернуться ли, князь-господин?
          Твой конь на ходу расковался!”

12

“Пускай расковался!— смеется Канут,—
          Мягка нам сегодня дорога,
В Роскильде коня кузнецы подкуют,
          У свата, я чаю, их много!”

13

К болоту тропа, загибаясь, ведет,
          Над ним, куда око ни глянет,
Вечерний туман свои нити прядет
          И сизые полосы тянет.

14

От отроков вновь отделился один,
          Равняет коня с господином:
“За этим туманищем, князь-господин,
          Не видно твоей головы нам!”

15

“Пускай вам не видно моей головы —
          Я, благо, живу без изъяна!
Опять меня целым увидите вы,
          Как выедем мы из тумана!”

16

Въезжают они во трепещущий бор,
          Весь полный весеннего крика;
Гремит соловьиный в шиповнике хор,
          Звездится в траве земляника;

17

Черемухи ветви душистые гнут,
          Все дикие яблони в цвете;
Их запах вдыхаючи, мыслит Канут:
          “Жить любо на божием свете!”

18

Украдкой певец на него посмотрел,
          И жалость его охватила:
Так весел Канут, так доверчив и смел,
          Кипит в нем так молодо сила;

19

Ужели сегодня во гроб ему лечь,
          Погибнуть в подводе жестоком?
И хочется князя ему остеречь,
          Спасти околичным намеком.

20

Былину старинную он затянул;
          В зеленом, пустынном просторе
С припевом дубравный сливается гул:
          “Ой море, ой синее море!

21

К царевичу славному теща и тесть
          Коварной исполнены злости;
Изменой хотят они зятя известь.
          Зовут его ласково в гости.

22

Но морю, что, мир обтекая, шумит,
          Известно о их заговоре;
Не езди, царевич, оно говорит —
          Ой море, ой синее море!

23

На верную смерть ты пускаешься в путь,
          Твой тесть погубить тебя хочет,
Тот меч, что он завтра вонзит тебе в грудь,
          Сегодня уж он его точит!

24

Страшению моря царевич не внял,
          Не внял на великое горе,
Спускает ладью он на пенистый вал —
          Ой море, ой синее море!

25

Плывет он на верную гибель свою,
          Беды над собою не чает,
И скорбно его расписную ладью
          И нехотя море качает...”

26

Певец в ожидании песню прервал,
          Украдкой глядит на Канута;
Беспечно тот едет себе вперевал,
          Рвет ветки с черемухи гнутой;

27

Значение песни ему невдомек,
          Он весел, как был и с почину,
И, видя, как он от догадки далек,
          Певец продолжает былину:

28

“В ладье не вернулся царевич домой,
          Наследную вотчину вскоре
Сватья разделили его меж собой —
          Ой море, ой синее море!

29

У берега холм погребальный стоит,
          Никем не почтeн, не сторожен,
В холме том убитый царевич лежит,
          В ладью расписную положен;

30

Лежит с погруженным он в сердце мечом,
          Не в бармах, не в царском уборе,
И тризну свершает лишь море по нем —
          Ой море, ой синее море!”

31

Вновь очи певец на Канута поднял:
          Тот свежими клена листами
Гремучую сбрую коня разубрал,
          Утыкал очeлок цветами;

32

Глядит он на мошек толкущийся рой
          В лучах золотого захода
И мыслит, воздушной их тешась игрой:
          “Нам ясная завтра погода!”

33

Былины значенье ему невдогад,
          Он едет с весельем во взоре
И сам напевает товарищу в лад:
          “Ой море, ой синее море!”

34

Его не спасти! Ему смерть суждена!
          Влечет его темная сила!
Дыханьем своим молодая весна,
          Знать, разум его опьянила!

35

Певец замолчал. Что свершится, о том
          Ясней намекнуть он не смеет,
Поют соловьи, заливаясь, кругом,
          Шиповник пахучий алеет;

36

Не чует погибели близкой Канут,
          Он едет к беде неминучей,
Кругом соловьи, заливаясь, поют,
          Шиповник алеет пахучий...

Декабрь [?] 1872