Если что вспоминать, я бы вспомнил лесные озераИ отстой тишины, погруженной в прохладный закат,Одинокий челнок посреди золотого простора,Опрокинутый лес и подводный струящийся сад.Если что вспоминать, я увидел бы волжские плесы,Ярославские избы, песчаного взгорья откос,Радость солнечных пятен, блуждающих в роще белесой,И зеленые косы склоненных над рожью берез.Всё бы зоркая память по-дружески мне возвратила —Ведь над нею бессилен и времени строгий полет.Ты, быть может, подумаешь: всё отгорело, остыло,—Нет, ничто не проходит, пока это сердце живет!Май 1969
299. «В дожде, асфальтом отраженный…»
В дожде, асфальтом отраженный,Струится Невский, как река,Стремленьем воли неуклоннойК Игле, победно вознесеннойИ зацепившей облака.Течет, уверенный, небыстрый,Храня привычные черты,И на просторной ленте чистойТроллейбусы роняют искры,Плывут косынки и зонты.И вдруг — на сумрачном экранеВоскресшей памяти моейВсё тот же Невский. Он в тумане,В ряду немых суровых зданий,Пустынных окон и дверей.Я в мерзлых рытвинах панелиВдоль заколоченных витринБреду, шатаясь, еле-еле,Во фронтовой своей шинели,В блокадном сумраке, один.Вокруг всё ново, незнакомо,И лишь в пустынной тишинеВ пролете рухнувшего домаСпокойно сердце метрономаШаги отстукивает мне.А город жив! Он не сдается,И не бесстрастный метрономНа дне бетонного колодца —Его живое сердце бьетсяПод злобным вражеским огнем.Еще я слышу свист проклятыйПочти над самой головой,Но вновь ответные раскаты,Сверкнув в клубах морозной ваты,Гремят над скованной Невой.Гремят… Но что со мной? СмещеньеСобытий, памяти, времен?Прорвалось солнце. День весеннийСмел эти сумрачные тениИ превратил былое в сон.Нет, то не сон. Всё вправду было.Живые! Помните о том,Какая доблестная сила,Какая воля победила,Какою правдой мы живем!Май 1969