Воскресенье пахло снегомИ оттаявшею елкой.Строго встал на косогореЖелтый Павловский дворец.Хорошо скрипели лыжи,Круто падал холм пушистый,Сразу дрогнувшее сердцеЗахлестнуло холодком.Льдистой пылью режет щеки,Справа мостик, слева прорубь.Снежный камень КамеронаВыскользнул из синевы.Поворот и встречный берег.Я перевожу дыханье.«Сольвейг!» Тает это имяЛьдинкою на языке.«Сольвейг, Сольвейг!» В карий омутОпрокинуты созвездья.По сосне скользнула белка,Где-то ухнул паровоз.Воскресенье пахло снегом,Низкой комнатой и печью.Не оно ль по половицамВ мягких валенках прошло?Я люблю в углу прихожейПросыхающие лыжи,Шорох всыпанного чая,Пар, летящий в потолок.Я люблю на спинке креслаМягко вскинутые руки,Уголек в зрачке янтарном,Отсвет скользкого чулка.Бьют часы. Синеют стекла.Кот вытягивает спину.Из руки скользнула книга,В печке гаснет уголек.Наклоняясь низко, СольвейгГоворит: «Спокойной ночи!»На дворе мороз. В окошкоСмотрит русская луна.1927
86. ИРИНА
Звездою ты входишь в глухое жилье,Ирина — любимое имя мое!О, карее солнце под взлетом ресниц!Так звали монахинь и русских цариц,Так, верно, когда-нибудь в строгом раюОкликнут архангелы душу мою.Я знаю, что в имени светлом твоемЕсть сходство с высоким лиловым цветком,С богинею радуг и брызг дождевыхИ шорохом сада на склонах ночных.Ирина, Ирина! Сливая струи,Поют, прерываясь, два медленных «И»,И входит, рапирой пронзив забытье,Мне в сердце высокое имя твое!1927
87. «Какие-то улицы, встречные пары…»
Какие-то улицы, встречные пары, Фонтанка, нахмуренный мост.Я слышу, как волны торопят удары, Как дышит над взморьем норд-ост.Трамваи проходят. И звону и стуку Ответствует криком душа.Рука еще чувствует узкую руку, Колеса спешат и спешат.Трамваи проходят. «Прощайте!» Улыбка. Зеленый вдали огонек.Опять я один, и, как старая скрипка, Ложится душа под смычок.Опять я дышать и тревогой и маем В ночное иду забытье.Довольно! Довольно! С последним трамваем Уехало сердце твое…1927