Ты хочешь знать, как это было,Как ты пришла ко мне во сне?Судьба, должно быть, так судилаВ глухой болотной стороне.Так горестно, неутомимоТебя искал я в дни тревог!Но ты скользила тенью дымаВдоль фронтовых моих дорог.Порой касатки быстрый росчеркПо небу, полному огня,Напомнит легкий, смелый очеркБровей, коснувшихся меня.То в глуби озера лесногоТы улыбнешься, как восход,То горько сказанное словоНа сердце льдинкой упадет.Но в этот раз всё было проще,Не так, как виделось уже.Был язычок коптилки тощейВ сыром и темном блиндаже.Запела дверь. Хочу привстать я —И вижу: луч висит сквозной.А в том луче, в знакомом платье,Ты — как тогда, перед войной.Да, это ты! Твое дыханье,Твои шаги… И, так легка,Мне на плечо в ночном сияньеЛегла горячая рука…Но тут проснулся я, не веря,Не понимая, где я сам.Шла ночь. Из чуть прикрытой двериТянуло стужей по ногам.Сверкала ель. Луна сжигалаСнега безжалостным огнем.И в том молчанье ясно стало,Что вновь друг друга мы найдем.12 декабря 1943
165. РОМАШКА
Зачем в зеленом мире этомЯ дерзко мнил себя поэтом?Быть может, лучше было б мнеНа медом пахнущих откосахПростой ромашкой в тяжких росахВ родной качаться стороне?Мой век не так уж был бы долог,Но я бы счастье пил до дна.Заря бы свой сдвигала полог,Всходила желтая луна.Вокруг клубились бы туманы,Тянуло сыростью с озер,И тихо вечер долгожданныйНа мой спускался б косогор.Сорвав цветок рукой несмелой,Вся погружаясь в забытье,Тогда бы девушка гляделаНа сердце светлое моеИ, вдоль дорожки осыпаяКружащиеся лепестки,Лишь мне вверяла — молодая —Слова тревоги и тоски.Там, где слеза и жжет и губитНадежду в сердце молодом,Я б отвечал ей только: «Любит!» —Последним белым лепестком.1943
166. ПЛЕННОЕ МОРЕ
На песок, от зари лиловатый,За грядою взбегает гряда…Море Крыма, под солнцем закатаГде тебя я увижу, когда?Опаленный ветрами и солью,Будто вновь на твоем берегу,Я гляжусь в тебя с тайною больюИ насытить глаза не могу.В неуклонном и страстном стремленьеТы валы свои катишь в тоске,Чтобы сбросить навеки плененье,Не оставив следов на песке.Вечно юное, вечно живое,В широте торжества своегоНикогда ты не знаешь покояИ как будто не хочешь его.И на гравий, скрипучий и вязкий,Под холодным шафранным лучомВсё выносишь пробитые каскиДа мундиры с нашитым орлом.Так, широким прибоем смываяДаже память о гибельных днях,Снова вечность твоя голубаяНа крутых закипает камнях.1943