Стихотворения и переводы

Как мало надо нам, как узок мир порою!
Трещат в печи дрова, жестка моя кровать.
Вот я закрыл глаза. За этою чертою
Мне больше, кажется, уж нечего желать.

Усталость до краев мне наливает тело.

Еще томит озноб, — туман лесных дорог, —
Но бережно в ногах шинель меня согрела,
И тихая луна выходит на порог.

Уже глухая ночь, а мне еще не спится.

Вот в голубом луче скользнула чья-то тень.
Неслышно подошла и на постель садится.
Где видел я ее? Она светла, как день.

Тянусь, хочу спросить, но, обессилен сонью,

Невольно падаю в глухое забытье,
Она горячий лоб мне трогает ладонью,
Я слышу над собой дыхание ее.

И тихо ей тогда я думы поверяю,

И жадно слушаю крылатые слова.
Уже бледнеет ночь, луна ложится с краю,
Прохладным забытьем хмелеет голова…

О, будь всегда со мной! И под дождем похода,

И в тусклом огоньке сырого блиндажа,
Ты в грохоте боев и в мирных сменах года —
Как облако, проста и, как рассвет, свежа!

Ведь если есть еще мне близкое на свете,

Что должен я в пути, как старый клад, беречь,
То это голос твой, простые руки эти
И Родины моей взыскательная речь.

1943–1944

175. «Мир мой — широко раскрытая книга…»

Мир мой — широко раскрытая книга,
Пестрая бабочка стран и морей,
Всё, что я видел, узнал и ушами
Взял из эфира, как влагу трава.

В темную глубь уходящий корнями,

Ветви раскинувший в пламени дня,
Неугасимой сжигаемый жаждой,
Пил я и радость и горе земли.

Сколько блуждал я в глухом бездорожье,

Сколько раз падал и снова вставал,
Неутомимо, как древле Иаков,
Сколько с собою боролся в ночи!

Но, раздираемый смутной тревогой,

Выпивший терпкую чашу до дна,
Я никогда повторять не устану
Гордого имени: «Я человек!»

1943–1944

176. ВОЛХОВСКАЯ ЗИМА

Мороз идет в дубленом полушубке
И валенках, топча скрипучий прах.
От уголька зубами сжатой трубки
Слоистый дым запутался в усах.

Колючий иней стряхивают птицы,

То треснет сук, то мины провизжат.
В тисках надежных держат рукавицы
Весь сизый от мороза автомат.

Рукой от вьюги заслонив подбровье,

Мороз глядит за Волхов, в злой туман,
Где тучи, перепачканные кровью,
Всей грудью придавили вражий стан.

Сквозь лапы елок, сквозь снега густые

Вновь русичи вступают в жаркий бой.
Там Новгород: там с площади Софии
Их колокол сзывает вечевой.

В глухих болотах им везде дороги,

И деды так медведей поднимать
Учили их, чтоб тут же, у берлоги,
Рогатину всадить по рукоять!

Январь 1944

177. ГОСПОДИН ВЕЛИКИЙ НОВГОРОД