Стихотворения и поэмы

Когда срезают грозди винограда
Порою лучезарного тепла,
Он с нею встретился. Она из сада
На мулах ехала, как сад светла.

И он спросил: «Скажи, что делать надо,

Чтоб ты моей, навек моей была?»
Она ему: «Не гаснет пусть лампада
Перед Кипридой». Ветку занесла,

На мулов крикнула, их сон нарушив,

И правый мул забавно поднял уши,
И пыль взлетела — розоватый дым.

И он пошел, исполненный отрады,

И думал: «Хорошо быть молодым,
Когда срезают грозди винограда».

1922

60. «Качнулась занавеска на окне…» © Перевод Б. Турганов

Качнулась занавеска на окне,
Мгновенно и пленительно алея,
И ветерок в вечерней тишине,
Листвой играя, убежал в аллею.

Там, за окном, — склоненный над столом

Девический простой и чистый профиль,
А с площади глядят на тихий дом
Два старых друга: Фауст и Мефистофель.

Собор простлался тенью по земле,

У стен коты мелькают торопливо,
И круглоглазый филин в полумгле
Им безнадежно шлет свои призывы.

Плащи в пыли, засечки на клинках,

В мечтах давно уж нет былого блеска,
Но всё глядят, с надеждою в глазах,
Как в вышине алеет занавеска.

1922

61. «Ветвистый дуб, угрюмый и суровый…» © Перевод В. Бугаевский

Ветвистый дуб, угрюмый и суровый,
Столетний дом укрыл шатром густым.
Остановиться б, привязать гнедого
И поклониться образам святым!

Рекою желтой и неторопливой

Тропа течет, небес не отразив.
Могучий дуб, хоть ты листвой шумливой
Ответь на несказанный мой призыв!

Певунья ласточка под крышей где-то

Гнездо свивает, в чаще зверь завыл…
И сердцу снится, что тропой вот этой
Айвенго в город на турнир спешил.

1922

62. «Поэт! Ты будь своим судьею…» © Перевод Б. Турганов

Поэт! Ты будь своим судьею:
Когда тоска и ночь в груди,
Возвысься над самим собою,
И суд твори, не знай покоя,
И не прощай, и осуди.

Придут свидетели, вставая

Со дна испуганной души, —
И ты ей скажешь: в мир без края
Ступай, нигде не отдыхая,
И, согрешивши, не греши.

1922

63. «Все умерли — а об одном скорблю я!..» © Перевод Ю. Саенко

Все умерли — а об одном скорблю я!

Не прогнусавил ничего дьячок,

И поп с оплатой молча согласился,
Не голосили бабы, детвора
Над вырытой могилой.
                                       В синем небе
Два коршуна висели недвижимо,
И даль была пустынна. Вот и всё.

Он был иль нет? В последних белых астрах —

Предчувствие сверкающих снегов.
Я положил бы их у изголовья,
Я плакал бы, когда б не показалось,
Что я себя — себя же хороню.

1922

64. «В горах, среди камней и ледников…» © Перевод Н. Ушаков