Стихотворения и поэмы

Своя печать на всем вечернем есть.
Осмысленней с полудня солнца пламя.
Закат, как свеженачатую десть,
исписывает ширь полей лучами.
Испариною вяжущей маис
мог оттянуть бы час повечеренья,
но полем с моря ходит легкий бриз,
и вечер в ветре входит в испаренья
и входит в лес. И он шумит вверху
о старине и жалуется с дрожью:
«Не чтут межи, обидели соху».
Вдруг, изогнувшись, тополь помоложе
выбрасывает ветру вслед аркан.
Напрасный труд — времен не остановишь.
Но целый лес, поддавшись на обман,
встает за ним толпой, как на чудовищ.
«Накрывшись общей шапкой облаков,
куда вы строем ломитесь отсюда?
Давайте людям топливо и кров,
служите нам, не то вам будет худо».
А лес в ответ: «Что толку от машин?
Порубленные рощи, рельсы, шпалы.
Баклан, где сесть, не сыщет мочажин,
по росчисти сквозной летя устало.
Осоки обезводевшую топь
обвоют овдовевшие лягушки.
И паровоз, вдали рассыпав дробь,
приблизившись, обдаст дыханьем пушки.
Косяк гусей взметнется в вышину.
До Очамчир идет пути прокладка
по жидкому когда-то зыбуну.
Кому-кому, а нам ничуть не сладко».

3

Пастух пригнал быков на водопой.
Речное устье клином входит в море.
Топ по мосту, мычанье, разнобой.
В деревне рядом — скрип ворот в затворе.
Со дна реки на водяную гладь
всплывает перевернутое стадо.
Прощай тенями стланная кровать, —
ходи кругом, когда уснуть бы надо.
Гоня валы теченью вперекор,
плывут быки. Звон колокола дальний
сквозь дальний лай собак зовет на сбор,
и плеск стоит в тенями стланной спальне,

С такой природы пахарь бы хотел
сорвать небес и облаков лохмотья,
чтоб телом всем обнять ее предел
и покорить, поспорив с ней в работе;
чтоб вывесть ночь в просторы без болот,
как буйволов. Слепней сгоняя с лядвей,
уже в деревню с ревом входит скот,
мыча как бы об августе и жатве.

Нисходит ночь. Звезды вечерней ртуть
зазыбилась. Такая тишь в просторе,
что страх дохнуть. Такая тишь, что жуть
встревожить поседелый мрамор моря.
Лишь всплеску ненасытному не лень
сосать песок. Лишь тополя предгорий,
как девушки мегрельских деревень,
толпясь вдали, спокойно сходят к морю.
Такая ночь. Так вольно. Час такой.
Теперь дано обняться в единенье
звезде и лесу с пеною морской.
Природе, натерпевшейся гонений,
отныне обещается покой.
В смарагды моря падают сапфиры,
как будто ночь блаженной вязью слез
связала сноп из всех сокровищ мира.
Вдали вдоль моря гонит паровоз.

1933

22. Гидроплан и садовник. Перевод В. Державина

Песню услышали мы в отдаленье,
медленно двигались наши челны
под колыбельное, полное лени
пенье утихшей озерной волны.