[925]Улегся гнев стихий, и вот мы сноваВ плену у Штиля — увальня тупого.Мы думали, что Аист — наш тиран,А вышло, хуже Аиста Чурбан![926]Шторм отшумит и стихнет, обессиля,Но где, скажите, угомон для штиля?Мы рвемся в путь, а наши кораблиАрхипелагом к месту приросли;И нет на море ни единой складки:Как зеркальце девичье, волны гладки.От зноя нестерпимого течетИз просмоленных досок черный пот.Где белых парусов великолепье?На мачтах развеваются отрепьяИ такелаж изодранный висит:Так опустевшей сцены жалок вид[927] —Иль чердака, где свалены за дверьюСегодня и вчера, труха и перья.Земля все ветры[928] держит взаперти,И мы не можем ни друзей найтиОтставших,[929] ни врагов[930] на глади этой;Болтаемся бессмысленной кометой[931]В безбрежной синеве; что за напасть!Отсюда выход — только в рыбью пасть[932]Для прыгающих за борт ошалело;Команда истомилась до предела.Кто, в жертву сам себя предав жаре,На крышке люка, как на алтаре,Простерся навзничь; кто, того похлеще,Гуляет, аки отрок в жаркой пещи,[933]По палубе. А если б кто рискнул,Не убоясь прожорливых акул,Купаньем освежиться в океане, —Он оказался бы в горячей ванне.[934]Как Баязет,[935] что скифом был пленен,Иль наголо остриженный Самсон,[936]Бессильны мы — и далеки от цели!Как муравьи, что в Риме змейку съели,[937]Так стая тихоходных черепах —Галер, где стонут узники в цепях,[938] —Могла бы штурмом взять, подплыв на веслах,Наш град плавучий[939] мачт высокорослых.Что бы меня ни подтолкнуло в путь —Любовь — или надежда утонуть —Прогнивший век — досада — пресыщенье —Иль попросту мираж обогащенья,Уже не важно. Будь ты здесь храбрецИль жалкий трус — тебе один конец;Меж гончей и оленем нет различий,Когда Судьба их сделает добычей.Ну кто бы этого подвоха ждал?Мечтать на море, чтобы дунул шквал,Не то же ль самое, что домогатьсяВ аду жары, на полюсе — прохладцы?Как человек, однако, измельчал!Он был ничем в начале всех начал,Но в нем дремали замыслы природны;А мы — ничто и ни на что не годны.В душе ни сил, ни чувств... Но что я лгу?Бессилье же я чувствовать могу!