МарцелинаА ты все молишься! Ложись, уж полночь било.ЕваЗа пашу родину я господа молила,За мать и за отца, — как с детства учат нас.Но и за тех мольбы я вознесу тотчас, —Они в другом краю, но это дети Полыни,И если не она — отчизны нет нам больше.Литвин, что прибыл к нам, бежал от москалей.Как мучают они, проклятые, людей!Все брошены в тюрьму по царскому веленью,Как Ирод, всех детей обрек он истребленью.Расстроил так отца рассказами литвид,Что в поле целый день бродил старик один.А мать послала в храм заказывать обедни.Погибших — тысячи. Паду в мольбе последнейЗа них и за того, кто эти песни{178} пел.(Показывает книжку.)Его не миновал неволи злой удел.Я все стихи прочла, иные так прекрасны!Молю пречистую, чтоб не погиб несчастный.Где мать его, отец? Кто знает — в эти дниЗа сына своего помолятся ль они?
Марцелина уходит. Ева молится и засыпает.
АнгелТихо я рею над сонным простором.Хор ангеловМилому брату подстелем крыло,Кроткими снами овеем чело,Звездным его убаюкаем взором.Сказку нашепчем ему ветерком,В хоре сплетемся лилейным венком,Руки прохладной раскинем листвою,Розы, как нимбы, зажжем над собою,Волны воздушных волос расплетем,Ложе обнимем шатром своих крылий,Кинем на спящего тысячи лилийЗвездным, душистым, лучистым дождем.Будем играть и летать, напевая,Брату блаженные сны навевая.