Стихотворения. Поэмы

Сенатор
(сквозь сон)
Что? Грамота? Рескрипт? Сто тысяч царь мне шлет
И званье канцлера! Хо-хо! И титул княжий!
От злости лопнут все! Хо-хо! И орден даже!
Прикалывай, лакей! Чего разинул рот!
(Переворачивается.)
К царю! В передней мы. Все по стенам теснятся.
Все кланяются мне, — не любят, но боятся.
Канцлер! Grand Contrôleur[31]

— под маской не узнать.Кругом такой приятный шепот,
Такой приятный шепот:
Сенатор в милости, да, в милости опять!
Ах, в этом шепоте душа растаять хочет,
Как будто пятки девка мне щекочет.
Мной очарован весь салон.
Мне каждый отдает поклон.
Мне все завидуют, и нос я задираю.
Ах, умираю, ах, от счастья умираю!
(Переворачивается.)
Его величество! Царь! Царь сюда идет!
А! Что? Не смотрит он! Взглянул — и гнев во взоре.
А! Что? Я не могу… Не смотрит… горе, горе!
Дрожу… нет голоса… знобит, бросает в пот…
Ах, канцлер!.. Государь!.. Он стал ко мне спиною!
Спиною… как следят чиновники за мною!
Я умираю, мертв… Уже я тлен, гнилье,
И червь презрения жрет естество мое.
Все отшатнулись прочь. Ха! как тут пусто, глухо!
Ты шельма, камергер! Смеется… что за звук!
Дбрум! То смешок заполз мне в губы, как паук.
(Сплевывает.)
Дзинь! Это каламбур, препакостная муха!
(Машет рукой около носа.)
Остроты целятся мне в нос,
Как рой голодных ос.
Ах, эпиграммы доведут до слез,
Насмешки, как сверчки, мне заползают в ухо
Мне в ухо, прямо в ухо!
(Ковыряет пальцем в ухе.)
А камер-юнкеры свистят под стать сычам,
Трещат гремучею змеею шлейфы дам.
Какой ужасный шум! Все разом завизжали:
«Сенатору капут! В опале он, в опале!»
(Падает с кровати на землю.)

Черти

(опускаются зримо)
Как пса из конуры, мы душу подлеца
Частично выпустим, но в теле часть оставим,
Чтобы сознанья свет погас не до конца,
И душу смрадную на край земли отправим,
К началу вечности, где круг замкнули дни
И где граничат ад и совесть искони.
Мы там привяжем пса и уж почешем плетью,
Отделаем кнутом! Когда же песню третью,
Встречая день, споет проснувшийся петух, —
Мы в тело возвратим избитый, грязный дух.
И вновь его запрем в сознании, в рассудке,
Как бешеного пса в его смердящей будке.

Сцена VII

^{184}

Варшавский салон.

Несколько крупных чиновников, несколько видных литераторов, несколько великосветских дам, несколько генералов и штаб-офицеров пьют чай за столиком. — Ближе к дверям несколько молодых людей и два старых поляка. — Стоящие оживленно беседуют. — Общество за столиком говорит по-французски, у дверей — по-польски.

У дверей.