Ты слышишь ли, сердце, что там прошептали?Кого это трусом зовут? Не тебя ли?Позорно кичась и глумясь над тобой,Твердят, что боишься ты выйти на бой.Я знаю вас, черви! Теперь за спиноюВы шепчетесь храбро, смеясь надо мною.А прежде, когда бушевала гроза,Дрожали, не смея взглянуть мне в глаза.Я слушаю ваше шипенье? Нимало!Тяните, тяните змеиные жала,И если начнете за пятки кусать,Я даже не двинусь, чтоб вас растоптать!О сердце, будь холодно ты и бесстрастно,Не трать благородного гнева напрасно.А если огня не унять своего,Свой гнев изливай на достойных его.О сердце, будь холодно и терпеливо,Уйми взбунтовавшейся крови порывыИ всем докажи, что не дрогнуло тыПод натиском подлой такой клеветы.Подла клевета, но легко оправдаться,Да стоит ли мне с подлецами тягаться?Ведь после победного славного дняОни прибегут славословить меня.Как много еще в человеке уродства,Как мало еще у людей благородства!Ступайте! Желаю вам счастья. Я радБороться за вас. Мне не надо наград.
О чем еще, смиренные поэты,Поете вы в такие времена?Ваш голос в громе битвы замирает,И миру ваша песня не нужна.Оставьте лиру, молодые люди!Вы музыкой не попадете в цель!Пора бы знать, что в громовых раскатахБесследно тонет жаворонка трель!Пусть даже так! Но разве птица знает,Кто слушает, когда она поет?Нет! Жаворонок, реющий в лазури,Себя да бога только признает!Сама собой летит из сердца песня;От радости родясь и от тоски,Она несется, как летят по ветруОборванные с розы лепестки.Товарищи! Пусть громче грянут лиры!Мы будем петь всему наперекор, —Поборется с земным и смутным шумомНаш не великий, но высокий хор!В руинах мир. Унылая картинаТревожит сердце и печалит глаз…Хочу, чтоб песен вьющаяся зеленьНад холодом развалин вознеслась!