Сто историй любви Джульетты

– Соберись с духом, Янсен, – говорю я себе. – Ты достойна большего, чем смерть на глазах у глумящегося лося.

К сожалению, остаток пути предстоит идти пешком. Я надеялась, что судьба окажется ко мне благосклонней.

Валит густой снег. Тихо проклиная судьбу, я хватаю сумку и книгу и пускаюсь в дорогу. Прихрамывая.

Себастьен

Она врывается в дом вместе со снежным шквалом.

Вдруг раздается стук в дверь. В следующее мгновение я удивленно таращусь на ее лицо. И внезапно она оказывается в доме, в святилище, которое должно принадлежать только мне, но она каким-то образом сюда прорвалась. От ее близости у меня потеют ладони, учащается дыхание.

– Э-элен, – заикаюсь я.

Мы стоим у входной двери. Мою гостью, похоже, проглотил снегоочиститель, а потом выплюнул.

– Что ты здесь делаешь?

– Я… работала в книжном магазине. И пришел роман, который ты заказал. – Элен роется в сумке и достает «Первые пятнадцать жизней Гарри Августа». – Не ожидал?

Как будто это объясняет, что она делает в моем доме. В такой час. После происшествия на «Алакрити» я провел несколько дней в больнице с Колином, Адамом и их семьей и начисто забыл об Элен и проклятии.

Почувствовав мое беспокойство, она добавляет:

– Не волнуйся, я не собираюсь бросаться в твои объятья. Я понимаю, что ты от меня не в восторге. Просто решила привезти твою книгу – в благодарность за то, что вернул мою.

Невольно представляю, как она бросается в мои объятья, и пульс совсем зашкаливает. Этого не должно было случиться. Надо взять себя в руки.

Чтобы отвлечься, я хмуро смотрю на книгу. Переплет отсырел и помялся. Я терпеть не могу потрепанные книги. Даже те, что ношу в карманах пальто, стараюсь сохранить в отличном состоянии; так они лучше смотрятся на полке.

Наконец я замечаю, что Элен переносит свой вес на правую ногу. А на щеке синеет гематома.

Меня охватывает беспокойство.

– Ты ушиблась?

– Немного. Врезалась в сугроб.

– Что? Почему ты сразу не сказала?

Приглашаю ее в дом. А что мне остается? Выгнать раненую среди ночи? Она не сможет вернуться в город. Тут водятся медведи и волки, и мой дом – единственный в радиусе трех миль. До Рыбной Гавани час езды. В хорошую погоду. А сейчас, судя по всему, надвигается снежная буря.

Все будет хорошо, успокаиваю я себя. Я улечу с Аляски первым же утренним рейсом. У меня есть билет и план. Пиньерос будет отличным капитаном, адвокаты позаботятся о передаче моей половины собственности на «Алакрити» Адаму. Профессиональная бригада грузчиков соберет мои вещи и сдаст на хранение. Я могу оказать незваной гостье первую помощь, вызвать эвакуатор и отправить восвояси.

Я веду девушку в гостиную, смущаясь роскошной обстановки: открытые деревянные балки, вид на заснеженный пейзаж в панорамном окне, люстра из кованого железа в виде оленьих рогов. Мягкие кожаные диваны, фланелевые пледы и пылающий камин. Я построил такой дом не из тщеславия. Просто моя жизнь представляет собой бесконечное ожидание Джульетты, а потом я ее теряю. Уютный дом – маленькое утешение, которое я могу себе позволить.

И вот она здесь, в моем уединенном убежище, и я не знаю, как быть.

– Вау, – выдыхает Элен, осмотрев гостиную. – Прямо пятизвездочный отель в глянцевом журнале о путешествиях. Я и не знала, что краболовы так хорошо зарабатывают.

Не успев договорить, она прикрывает рот рукой.

– Ой. Невольно вслух. Извини.

– Все в порядке, – утешаю я гостью.

Ловцы крабов действительно неплохо зарабатывают, хотя и не настолько. Я не хочу вдаваться в подробности, откуда у меня деньги: придется либо лгать, либо объяснять, что накапливал богатство веками.

– Устраивайся. Я принесу аптечку.

Элен смотрит на меня так, словно я говорю на иностранном языке. Я быстро проверяю в уме – вроде бы говорил по-английски. Иногда я непроизвольно переключаюсь с одного языка на другой, особенно когда нужно описать вещь или явление, имеющие более удачное определение на другом языке. Например, снег в языках народов Севера. Или прилагательное, описывающее свойства лапши на мандаринском диалекте.

Нет, я точно говорил по-английски.

– Извини, не ожидала от тебя такого дружелюбия.

Элен так и стоит буквально на одной ноге, будто не верит, что я действительно позволю ей сесть. Что ж, сам виноват.

– Обычная вежливость. Не выгонять же человека, стоящего у тебя на пороге после аварии, – сердито заявляю я, потому что мне будет легче расстаться с Аляской, если эта девушка меня возненавидит.

Затем выбегаю из комнаты, чтобы не видеть неизбежного отвращения на ее лице.

Мне больно, что она меня ненавидит. Я отчаянно хочу ей помочь.

Нет. Подлатай ее, отправь обратно в город, и покончим с этим. Для ее же блага. И своего.

Сначала я иду в ванную за аптечкой и эластичным бинтом на случай, если вывихнута лодыжка. Потом направляюсь в кухню и ставлю кофе. Даже пытаясь как можно скорее избавиться от Элен, я не настолько жесток, чтобы не предложить ей чашку кофе после того, как она дохромала до меня по снегу.