Стоик

– Там есть абзац, рассказывающий о причинах его чикагских неприятностей, – вставил Джонсон, – насколько я понимаю, претензии к нему в основном носят политический и социальный характер.

Он замолчал, чтобы не мешать читать Стейну.

– Ой-ой, ну и заварушка! – заметил Стейн, пробежав абзац глазами. – Я смотрю, его активы оценивают в двадцать миллионов долларов.

– Все это по словам тех двух маклеров. Но вот самое интересное, что они должны были сообщить мне: он будет здесь через неделю-другую. И они хотят, чтобы я встретился с ним, чтобы обсудить не только линию «Чаринг-Кросс», которую, по их предположениям, мы собираемся вернуть, но и общую транспортную систему, о какой думали и мы.

– А эти ребята – Джаркинс и Клурфейн – они кто? – спросил Стейн. – Друзья Каупервуда?

– Ни в коем разе, ни в коем разе, – быстро проговорил Джонсон. – Напротив, они признали, что они агенты нескольких банков, искатели комиссионных у кого угодно – у Гривса с Хеншоу, или у Каупервуда, или у нас – кого им удастся заинтересовать, может быть, у всех сразу. Они ни в коем разе не являются его представителями.

Стейн иронически повел плечами.

– Похоже, они из какого-то источника прознали, что нас интересует план объединения, и хотят, чтобы я привлек кучу инвесторов и заинтересовал их главенствующим положением Каупервуда, а потом подал им эту идею объединения таким образом, чтобы они заинтересовались. За это они, конечно, просят комиссионные.

Стейн уставился на него с недоумением.

– Как чертовски приятно для всех!

– Я, конечно, отклонил эту часть с порога, – настороженно продолжил Джонсон. – Но мне кажется, что во всей этой истории есть нечто большее, чем мы видим на поверхности. Может быть, со стороны Каупервуда поступит реальный запрос, который мы с тобой захотим рассмотреть. Потому что на наших шеях все еще висят жернова «Чаринг-Кросс». Я, конечно, прекрасно понимаю, что ни одному американскому миллионеру не позволят приехать сюда и прибрать к рукам нашу подземку. Но ему остается возможность соединиться здесь с какой-нибудь группой – ты, лорд Эттиндж и Хэддонфилд – и осуществлять совместное управление. – Он замолчал, глядя на Стейна и пытаясь понять, какое впечатление произвели на него эти слова.

– Именно так, Элверсон, именно так, – сказал Стейн. – Если хотя бы некоторые инвесторы все еще заинтересованы так же, как несколько лет назад, мы можем притянуть их к борьбе. Каупервуд без их помощи не сможет тут никуда вклиниться.

Он встал и подошел к одному из окон, выглянул в него, а Джонсон продолжал говорить – о том, что Джаркинс и Клурфейн должны вернуться через несколько дней, чтобы выслушать его решение, и, может быть, стоит остеречь их: если они собираются иметь дело с ним или с кем-то другим, на кого он может оказать влияние, то они должны строжайшим образом блюсти тайну и предоставить все ему.

– Верно! – сказал Стейн.

Этот план, добавил Джонсон, обязательно должен включать не только линию «Чаринг-Кросс», но и Транспортную электрическую в качестве единственного владельца или по меньшей мере агента владельца. А потом, когда они со Стейном выяснят мнение Хэддонфилда, Эттинджа и других, они смогут хотя бы ориентировочно сказать, может ли быть заключено соглашение. После этого, вполне возможно, Каупервуд предпочтет иметь дело со Стейном и им, Джонсоном, и теми другими инвесторами, а не с Джаркинсом и Клурфейном или Гривсом и Хеншоу, которые сами по себе ничего не могут, а потому их следует исключить из игры, как обычных уличных торговцев.

Стейн полностью согласился с этим. Но, прежде чем они закончили разговор, на улице успело потемнеть. На Лондон опустился его привычный туман. Стейн вспомнил про чай, Джонсон – про юридическую конференцию. На этом они расстались в приподнятом настроении.

И вот три дня спустя – временнóй промежуток, который он счел достаточным, чтобы произвести на них впечатление собственной важностью, – Джонсон пригласил Джаркинса и Клурфейна и сообщил им, что он изложил вопрос некоторым из друзей и обнаружил, что они не против подробнее ознакомиться с соображениями Каупервуда, а потому он по приглашению мистера Каупервуда и никак иначе готов встретиться и переговорить с ним. Но только при условии, что у того не было других контактов с кем-то или договоренностей какого-либо рода. Поскольку те, кого он попытается заинтересовать, являются инвесторами, которые ни при каких обстоятельствах не позволят, чтобы их водили за нос.

На этом мистер Джонсон отправился отдыхать, а Джаркинс и Клурфейн поспешили в ближайший телеграфный офис сообщить Каупервуду о значительном прогрессе, достигнутом ими, и поторопить его как можно скорее приехать в Лондон; тем временем не будет ли он настолько добр, чтобы приостановить рассмотрение всех других предложений, поскольку грядущие переговоры будут всеобъемлющими по своему характеру.