Стон (СИ)

— Когда успел? — с горькой иронией осведомился Бак. — Я думал, после нашего разговора твои поиски прекратились.

— Они прекратились, но бывает так, что не надо искать. Бак, это история давняя.

— Странно.

— Да, странно.

Джон еле слышно вздохнул. Ему нестерпимо хотелось услышать Шерлока, узнать, всё ли в порядке. Тревога горячо сосредоточилась в центре груди, неприятно уплотняя соски, учащая сердцебиение. Но Бак, его разочарование и горечь, застывшая в синеве потускневших глаз (много работал, плохо спал и, кажется, пил), тоже заслуживали внимания. Джон отчетливо представил одинокую гостиную в огромной квартире: роскошно, кристально чисто и холодно. И Бака, ожидающего звонка, от которого так много зависит: наполнится ли его дом теплом и светом или так и останется безнадежно пустым.

Понятно, на что надеялся Бак…

Но всё-таки Джона окатило волной смятения, когда тот произнес: — Я всегда помнил о тебе, Джон. Ненавидел себя за то, что не сказал самого главного: как много ты для меня значишь, каким наваждением для меня стал. Ты уехал на эту чертову бойню, а я едва не умер с тоски. Глупо. Всё очень, очень глупо. Вся моя жизнь. И даже твоё неожиданное появление в ней. Ты выглядел таким потерянным и разбитым… Как же я ликовал! Теперь я ему пригожусь, думал я, всё сделаю для него, превращу его жизнь в сплошное блаженство. Глупо.

Каждое слово ранило, царапало душу.

Признание Бака не стало неожиданностью для Джона, но, тем не менее, он оказался не готов к такому откровению, к такой ошеломительной правде.

— Бак…

— Нет, Джон, нет. — Бак поправил белоснежный ворот рубашки, посмотрел на часы, плеснул новую порцию коньяку себе и Джону и только после этого поднял глаза — влажные, синие, шальные. — Не говори ничего. Не всем мечтам суждено осуществиться, я давно уже это усвоил. Посидишь ещё немного? Со мной. Здесь прекрасно готовят мясо, да и заказ вот-вот принесут. Много времени это не займет. Ты как? Согласен?

— Конечно, Бакки, — улыбнулся Джон. — Когда Ватсон отказывался от хорошо приготовленного мяса и от хорошей компании?

— Не такой уж хорошей. — Бак сделал глоток и поморщился. — Я тебя обманул…

— Да? И в чем же?

— Мне нечего предложить, Джон. Я имею в виду работу. Нет, если быть более точным — есть, и даже кое-что весьма стоящее, но о конкретике говорить ещё рано: со дня на день жду возвращения из Рима одного весьма уважаемого господина. Старинный друг моего отца, маг и волшебник. Будь уверен, Джон, ты встанешь к операционному столу одной из самых лучших лондонских клиник, но позже, чем я рассчитывал.

— Не знаю, как и благодарить.

— Не благодари. Тем более что сегодня я хитро заманил тебя в это тихое место в надежде споить и увезти к себе навсегда. Вот такой я отвратительный типчик.

— Ничего не имею против типчиков, — весело рассмеялся Джон.

Ему вдруг стало очень легко.

Неожиданно он поверил, что ничего плохого больше не будет. Бакки Морс, которому было совсем не до шуток, но всё-таки он шутил и, пусть грустно, пусть через силу, но улыбался; сочное ароматное мясо; вкусно хрустящие ломтики гренок — все эти реалии обычной человеческой жизни, её простые, доступные радости не предполагали наличие безумцев, приносящих кровавые жертвы своей отвергнутой страсти.

Шерлоку не место в том сюрреалистичном аду.

Они обязательно будут вот так же обыкновенно есть обыкновенный бифштекс, пить маслянистый коньяк, смеяться, смотреть друг на друга, а потом, по дороге домой, целоваться в такси или в первой попавшейся подворотне — страстно и ненасытно.

И так всю жизнь.

— О чем задумался, Джон?

— Мне пора.

*

Они ненадолго задержались у двери паба, поглядывая на беззвездное небо и ёжась от речной сырости, принесенной разгулявшимся ближе к ночи ветром.

«Дождя не миновать».

Джон оглянулся на поджидающий кэб.

— Хорошо посидели.

— Да.

Бак крепко пожал ему руку. — Не прощаемся?

— Нет. Я буду звонить. И ты не забывай.

— Шутишь? Мне ещё предстоит сделать из тебя звезду хирургии.

Он запнулся, ещё крепче стискивая ладонь.

А потом порывисто притянул к себе, обхватив спину и плечи, вдохнул глубоко и жадно, вбирая в себя запах взлохмаченных ветром волос, до ломоты в груди заполняя им легкие, воруя частицу своей так и не сбывшейся мечты.

— Джон…

*

Руки противно взмокли.

От волнения потряхивало, и ныло под ложечкой.

«Ответь немедленно, Шерлок!»

— Я в порядке, Джон. Надеюсь, ты не напился?

Его голос дрожит и рвется на каждом слове.

— Не знаю. Дома разберусь.

Господи, господи, господи, не дай им убить нас. Не допусти.

***

Шестой день.

В этот день состоялось сразу два судьбоносных знакомства.

Джон узнал, что на самом деле представляет из себя Скотланд-Ярд (на первый, беглый и поверхностный взгляд — суета, приближенная к бардаку; на второй, более пристальный — хорошо отлаженный механизм, работающий бесперебойно и четко), и кто такой инспектор Лестрейд (доброжелательный, умный, усталый и на редкость располагающий к себе человек: с первого взгляда ты готов, не задумываясь, доверить ему свою жизнь).