Стон (СИ)

Шерлок без сил распластался на ковре, уткнувшись в него мокрым от пота лицом и наслаждаясь едва заметным ароматом бархатистого, недавно вычищенного ворса. Но цепкие руки быстро перевернули его на спину.

— Чтоб я сдох! — услышал он недовольный голос. — Парень, я чуть не стер в труху твою простату, а ты даже не возбудился. Какого дьявола происходит?!

Но противореча собственному недовольству и разочарованию, прикоснулся к мягкому члену нежно и ласково, слегка погладив его ладонью.

— У тебя проблемы? Ты что, импотент? Да любой другой на твоем месте орал бы уже, как резаный. Я же еб*сь, как бог!

Он быстро поднялся и звонко хлопнул себя по бедрам.

— Так я и знал! Они меня на*бали — подсунули импотента. Черт! И что мне теперь делать? У меня задница уже горит, а у этого красавчика вместо стояка какая-то… сахарная вата!

Шерлок слушал его жалобные стенания, и ему хотелось истерично смеяться. Он действительно ничего не почувствовал, и это было безумно смешно.

Вот это хастлер… Высший класс!

Получи, Садерс, свою шлюху.

Но поток возмущения быстро иссяк, и худенькое тельце прильнуло к нему исступленно и жарко, обхватив влажными ладонями шею.

— Плевать. Даже если бы у тебя совсем не было х*я, парень, все равно ты — самое сладкое, что когда-либо мне приходилось пробовать.

Шерлок нехотя открыл глаза.

— Я буду трахать себя сам. А ты будешь на это смотреть. И, черт побери, меня это страшно заводит! Но сначала мы с тобою выпьем, и я с удовольствием пососу твой… хм… леденец. Может быть, он зашевелится у меня во рту.

*

— Смотри… Смотри… Не отворачивайся, мать твою!

Это было ужасно.

Маленькая детская задница с огромным, блестящим от смазки вибратором, расширяющим анус до невероятных размеров, посиневшие от напряжения ноготки на гротескно длинных пальчиках, глубоко вгоняющих искусственный член в трясущееся, извивающееся на ковре тело, гладкие ухоженные ступни бесстыдно раскинутых и высоко задранных ног…

И хриплые вопли.

Фил яростно проворачивал внутри себя негромко урчащий фаллос, время от времени резко выдергивая его и прижимая к груди, жадно хватая воздух широко открытым ртом, а затем вновь грубо вставлял, причиняя себе явно немалую боль. Он высоко подбрасывал хилое тело, неутомимо стремясь навстречу самой любимой своей игрушке.

— Ты смотришь?! — то и дело выкрикивал он. — Смотри. Смотри!

Сперма редкими каплями брызнула на впалый живот. Фил выдохнул и выгнулся тонкой дугой, медленно вытягивая из себя вибратор, который сразу же отшвырнул с брезгливой гримасой.

— Ненавижу эти дребезжащие х*и! — Мальчишка был безмятежно спокоен, как будто это не он только что корчился на ковре, вбивая в себя огромный искусственный кол. — Того и гляди разорвут задницу на клочки. Надеюсь, я не обделался… Иногда со мной такое бывает, когда слишком уж разойдусь.

Он приподнялся на локтях и в упор посмотрел на сидящего неподалеку Шерлока, перехватив его ошеломленный взгляд.

— Это было очень противно?

«Если он начнет исповедоваться, я не выдержу…»

Шерлок почему-то никак не мог прервать затянувшийся зрительный контакт, хотя видеть обильно покрытое потом лицо этого существа, вызывающего в нем щемящую, разрывающую сердце жалость, было невыносимо. Они как будто утонули друг в друге, погружаясь всё глубже, и обнажая такие черные бездны, из которых уже нет возврата, и быть не может.

— Какого х*я уставился? — прервал гнетущее молчание Фил.

Слезы хлынули так внезапно и так неудержимо, что, кажется, он и сам не сразу это заметил. Они выкатывались из его покрасневших глаз крупными, прозрачными горошинами, заливая подбородок и шею.

Шерлок, наконец–то отвел глаза, смущенно оглядываясь в поисках одежды.

Сидеть голым около плачущего, несчастного человечка было противно и стыдно.

*

Стыдно…

Так вот чего ты хотел, Сад.

Вот для чего подсунул мне этого одержимого сексом полуребенка-полумужчину.

Интересно, кто будет следующим?

Кем ещё ты решишь наказать меня за нелюбовь?

*

Казалось, это не кончится никогда. Глубоко запрятанный источник боли наконец-то нашел свой выход, и боль эта изливалась неудержимо и утомительно долго. Шерлок не знал, как себя вести. Утешать и жалеть было бы глупо, да и вряд ли ощетинившийся, зло смахивающий слезы Фил подпустил бы его к себе даже на полшага. Он упивался своим страданием, своим покрытым заскорузлой коркой времени горем, не нуждаясь сейчас ни в жалости, ни в утешении.

Уснул он, продолжая горестно всхлипывать. Свернувшись на роскошном ковре жалким, но уютным калачиком, Фил уснул именно так, как совсем недавно мечтал уснуть Шерлок. Всхлипы плавно перетекли в негромкое сопение, горе иссякло, изломанное варварским сексом тело погрузилось в долгожданный покой и отдых…

Шерлок налил себе полный стакан обжигающей водки, и выпил, давясь и кашляя, с трудом проглатывая настойчиво отвергаемую организмом жидкость и понимая, что завтра его ожидает самое жуткое в его жизни похмелье.

Но разве похмелье могло его напугать?